Агентурная сеть
Шрифт:
Мой ответ явно не удовлетворил «Ринго». Он с подозрением глянул на меня, и по выражению его лица я догадался, что сейчас он лихорадочно вспоминает, где и когда мог меня видеть. Перебрав в уме все возможные варианты нашей личной встречи и придя к выводу, что живьем меня он никогда не встречал, «Ринго» переключился на фотографии и спустя какое-то мгновение вычислил, что незваный гость не кто иной, как советник советского посольства в сопредельной стране, являющийся к тому же резидентом КГБ!
Установив таким образом мою личность, «Ринго», как и подобает настоящему профессионалу, стер с лица удивление и растерянность, подошел к
— Чем обязан столь неожиданному визиту, мистер Вдовин? Что заставило вас покинуть насиженное место и отправиться в неблизкий путь?
Назвав мою фамилию, он тем самым фактически признал свою принадлежность к ЦРУ. Потому что только в этом заведении коллекционируют фотографии установленных и подозреваемых сотрудников советской разведки. Но я не торопился расценивать его признание, как оплошность. Когда к вам в гости без приглашения заявляется резидент иностранной разведки, который в это время должен находиться совсем в другой стране, да еще называет ваше подлинное имя, а не то, которое значится в вашем паспорте, давая тем самым понять, что зашел не шутки ради, а по какому-то очень серьезному поводу, надо быть последним идиотом, чтобы не догадаться, что за этим последует!
И лучший способ защиты — не упустить инициативу, не дать подавить свою волю к сопротивлению и с первой же ответной фразы дать понять, что ты тоже не лыком шит и в твоем лице представитель враждебной спецслужбы столкнулся с человеком, в неменьшей мере искушенным в делах такого рода.
Готовясь к встрече с «Ринго», я не исключал возможности в первую же минуту быть узнанным. Мы работали с «Ринго» в одной стране, и он просто обязан был знать в лицо всех сотрудников советского посольства, а тем более тех, кто связан с разведкой.
Но на практике во всех спецслужбах существует традиция скрывать от вербуемых (во всяком случае, до той поры, пока они не примут сделанное им предложение и на деле убедительно не подтвердят, что не являются двойниками) свои подлинные установочные данные… И потому вербовщики меняют свою внешность, применяют грим, парики, накладные бороды и усы, прочий театральный реквизит, используют вымышленные имена. И все это только для того, чтобы остаться неузнанными! Кто знает, чем закончится вербовочная беседа и какие она может иметь последствия для самого вербовщика!
Иногда даже в случае неудачи все может сойти с рук. Иногда дело заканчивается серьезными осложнениями и даже крупными неприятностями, и потому определенные меры предосторожности бывают просто необходимы.
Как-то резидентура КГБ в одной из азиатских стран подготовила вербовку сотрудника американской разведки. Дружеские отношения с ним зашли довольно далеко, и были обоснованные надежды, что рано или поздно они трансформируются в деловое партнерство.
Дело казалось столь верным, шансы договориться с американским разведчиком о сотрудничестве были столь велики, что начальник управления, по линии которого велась эта разработка, решил не ждать логического завершения разработки, а, выражаясь шахматным языком, перевести ее в форсированное окончание.
Приехав в страну, он, как водится, изменил свою внешность и при встрече с американцем назвался вымышленным именем. Но то ли американцу не понравилась его загримированная физиономия, то ли этот грим был наложен недостаточно умело,
Причем не только отказался, но и, опасаясь «длинной руки» КГБ, сразу же доложил о вербовочном подходе своему резиденту.
На следующий день американский посол нанес визит нашему послу и заявил ему решительный протест по поводу попытки высокопоставленного сотрудника КГБ завербовать американского гражданина (о том, что этот гражданин сам является разведчиком, посол скромно умолчал!). А чтобы у нашего посла не оставалось никаких сомнений относительно обоснованности этого протеста, американский посол назвал подлинную фамилию начальника управления и выразил искреннее недоумение по поводу того, что такой известный в определенных кругах человек использует вымышленные имена, надевает парик, гримируется и занимается прочими детскими забавами.
Итак, наша беседа с «Ринго» началась с обмена нетрадиционными приветствиями!
Это избавило нас от вручения «верительных грамот»: мы сразу дали понять друг другу, что признаем их подлинность, уважаем удостоверяемые ими полномочия и не намерены уклоняться от делового разговора, чем бы он ни закончился.
— Превосходно! — подвел я итог состоявшемуся личному знакомству. — Не будем терять время и перейдем к делу!
— Согласен! — с вызовом ответил «Ринго» и сел в кресло напротив меня. Именно на это кресло была наведена одна из видеокамер. — Полагаю, вы приехали не для того, чтобы говорить со мной о пустяках?
Он явно хорохорился, изо всех сил стараясь показать, что мой визит не застал его врасплох и голыми руками мне его не взять. Но по тому, как он сцепил кисти рук, чтобы они не дрожали, по его несколько неестественной улыбке, которая больше походила на гримасу, было заметно, с каким трудом ему удается держать себя в руках и с каким напряжением он ждет продолжения разговора.
Не могу сказать, что я был абсолютно спокоен. Далеко не каждый день приходится вот так, с глазу на глаз, встречаться с сотрудником ЦРУ и тем более его вербовать! К тому же несколько неожиданное начало спутало разработанный в Центре план проведения беседы, и теперь мне предстояло импровизировать. А для того, чтобы подготовить хорошую импровизацию, тоже нужно время.
По мере того, как длилась возникшая пауза, во время которой мы сверлили друг друга взглядами, я чувствовал, что «Ринго» постепенно оправляется от секундного замешательства, вызванного моим неожиданным появлением, и готовится дать отпор. Расценив мое молчание как неуверенность в своих силах, он даже набрался наглости и с ехидной улыбкой спросил:
— Что же вы молчите, мистер Вдовин? Я сгораю от желания выслушать вас.
Улыбка исчезла с его лица, и тут я понял, что это уже не бравада, что если я продолжу беседу так, как многократно мысленно ее репетировал, если начну один за другим излагать ему наши аргументы, то вряд ли чего-то добьюсь. К тому моменту, когда я закончу заранее заготовленную речь, он окончательно придет в себя, успокоится, и тогда мне придется иметь дело с собранным, хладнокровным и уверенным в себе собеседником.