Агентурная сеть
Шрифт:
А вот «боксерский» поединок между советской и французской разведками выглядит совсем по-другому. Есть и судейская коллегия, и многочисленные секунданты, и рефери в белоснежном одеянии и с бабочкой, строго следящий за соблюдением всех правил. Перерывы между раундами продолжительнее, чем сами раунды, и заполнены действом, не имеющим никакого отношения к боксу: проходами длинноногих красавиц, рекламными шоу, выступлениями популярных групп и прочей чепухой.
Да и сам бой выглядит весьма необычно: боксеры долго и грациозно кружат по рингу, демонстрируя виртуозную технику нырков и уклонов, имитируя разнообразные
И только изредка один из боксеров делает шаг вперед и с дальней дистанции наносит иногда легкий, иногда тяжелый удар, не забывая моментально отскочить в сторону, остановиться и, прижав перчатки к груди и мило улыбаясь, сказать:
— Пардон, месье, простите за беспокойство! Как вы себя чувствуете? Я не слишком сильно вас ударил? Еще раз простите!
Когда после сильного удара один из боксеров оказывается на полу, его противник сразу же отбегает в свой угол и там, не переставая улыбаться и приносить свои извинения за причиненный ущерб, терпеливо ждет, когда поверженный противник поднимется, ему окажут помощь, и он будет способен продолжить прерванный поединок.
Зрители сравнительно спокойно следят за происходящим, не обращая особого внимания на то, что творится на ринге, с гораздо большим интересом наблюдая за тем, что происходит в перерывах между раундами. И только изредка после наиболее эффектных ударов, закончившихся нокдауном одного из боксеров, то в одном, то в другом месте зрительного зала раздаются негромкие аплодисменты…
Если продолжить эти аналогии, то возникавшие в те годы конфликты между советской и китайской разведками в сравнении с боксерским поединком выглядели бы примерно так.
В центре большого спортивного зала, на трибунах которого разместилась по преимуществу публика азиатского и африканского происхождения, установлен ринг, а на нем в окружении своих секундантов стоит хорошо размявшийся и готовый к схватке советский боксер. Он прыгает и приседает в своем углу, иногда в состоянии боевого возбуждения выскакивает в центр ринга и молотит руками воздух.
Но время идет, а бой все не начинается, потому что его китайский противник в ярком халате и боксерских перчатках не торопится подняться на ринг. Он в сопровождении целой своры секундантов и поклонников носится по залу, выкрикивая ругательства и угрозы в адрес советского боксера, и подстрекает то одного, то другого зрителя подняться на ринг и вместо него начать бой.
Он предлагает зрителям надеть свои перчатки, хватает их за руки, сулит поделиться вознаграждением за победу, иногда ему удается дотащить кого-либо до самого ринга, но дальше дело не идет, и он снова начинает выкрикивать угрозы и ругательства в сторону своего соперника.
А тот, устав от бесплодного ожидания и разозленный бранью китайского боксера, стоит на ринге и уговаривает:
— Ну иди, иди сюда! Хватит болтать, давай поговорим по-мужски!
Публика то восторженно ревет, то смеется, но до настоящей драки дело так и не доходит…
Рассчитывать на успех в вербовочной работе по сотрудникам правительственных учреждений, как и на
По материалам, имевшимся в Центре, я еще до приезда в страну знал, что, кроме завербованного Базиленко «Артура», работавшего в дорожной полиции, других агентов из числа сотрудников полиции и службы безопасности у резидентуры не было. Как не было их и среди сотрудников спецслужб других стран.
Конечно, можно было обвинять в этом предыдущих резидентов, в том числе покойного Матвеева, но это было не в моих правилах, и сваливать вину на других я не собирался. Тем более, что у того же Матвеева были объективные причины: два года назад, еще при его предшественнике, провалился агент, работавший в полиции, после чего из страны был выдворен сотрудник внешней контрразведки и полтора года эта должность была вакантна, пока не прибыл Базиленко и не начал все заново.
Я тоже еще не успел забыть своей прежней специализации и старых привязанностей, а потому рассчитывал, что и мне удастся кое-чего добиться в поединке со своими коллегами из враждебного лагеря.
Но для начала надо было собрать и проанализировать все сведения, которые имелись в резидентуре на людей, каким-то образом связанных со спецслужбами.
Поэтому во время бесед со всеми сотрудниками резидентуры я прежде всего интересовался, какие зацепки у них есть и можно ли извлечь из них какую-то пользу. А еще, не полагаясь на их записи и память, каждого попросил побеседовать с агентами и выяснить, есть ли у них в спецслужбах родственники или знакомые.
Естественно, в первую очередь я рассчитывал на Базиленко, поскольку агентурное проникновение в специальные службы входило в круг его непосредственных обязанностей. Я понимал, что за несколько месяцев пребывания в стране ему было трудно добиться ощутимых результатов, но зная настырность и хватку Базиленко, надеялся, что ему все же удалось кое-что сделать.
И действительно, он раскрыл свою рабочую тетрадь, и, найдя нужную запись, стал вспоминать:
— Еще когда я разрабатывал «Артура», он рассказывал, что лекции по контрразведке в полицейской школе читал заместитель начальника службы безопасности Мустафа Диоп. Тогда же я дал ему кличку «Рок». Так вот, со слов самого «Рока» «Артуру» известно, что до провозглашения независимости он служил во французской армии в звании унтер-офицера, в составе французского экспедиционного корпуса воевал в Индокитае, там же стал сотрудником 2-го бюро и приобщился к контрразведывательной работе. С момента провозглашения независимости «Рок» работает в местной контрразведке. Часто выезжает во Францию и другие западные страны. Несколько раз бывал в СССР в качестве сотрудника охраны правительственных делегаций.
— А что он из себя представляет, так сказать, в социальном плане? — поинтересовался я.
Базиленко перевернул страницу в своей рабочей тетради и ответил:
— Я задавал «Артуру» и эти вопросы. «Року» сейчас сорок пять лет, он женат, имеет троих детей. Материальных затруднений не испытывает, так как, по мнению «Артура», кроме высокой зарплаты, имеет кое-какие дополнительные доходы.
— Какие могут быть доходы у сотрудника контрразведки? — удивился я.