Агентурная сеть
Шрифт:
На похороны Матвеева и его жены съехались многочисленные родственники со всей страны, в том числе, естественно, и те, возвращаясь от которых, они погибли. И пока товарищи Матвеева занимались организацией похорон, пока отдавали ему последние воинские почести, все родственники разбились на несколько враждующих лагерей и, не дожидаясь окончания траурной церемонии и не стесняясь присутствия посторонних, стали оспаривать права на наследство и на опекунство над его четырнадцатилетним сыном.
Всем им, даже самым близким, было глубоко наплевать на осиротевшего мальчишку, он был никому не нужен, их
Кульминации эта безобразная история достигла после похорон, когда все собрались помянуть светлую память нашего боевого товарища. Пока в гостиной произносились речи, пока мы поднимали «горькое вино» за помин его души, женская половина родственников затеяла на кухне дележ имущества. Началась ссора, едва не закончившаяся дракой, в которой были готовы принять участие вышедшие из-за стола мужчины.
Поминки были скомканы, а с сыном Матвеева случилась истерика. Он наотрез отказался от всех опекунов и заявил, что никто ему не нужен, он будет жить один и продолжать учиться в мидовском интернате.
Нам кое-как удалось развести враждующие стороны и убедить их разъехаться по своим городам и весям, пообещав, что мы сами позаботимся о мальчишке.
Этот случай навел меня на мысль, что мародерство на колхозном поле не было случайным. И не меня одного.
В течение многих лет оторванные от советской действительности и, что скрывать, слабо разбиравшиеся в тех явлениях, которые подспудно назревали в нашей стране, мы, может быть, впервые задумались над тем, что наше общество, в несомненные ценности которого мы безоговорочно верили и безопасность которого защищали, тяжело больно. В том, что эта болезнь неизлечима, мы убедились позднее…
Вот после этих поминок, когда мы, еще не остыв от семейной свары, вышли на улицу, начальник африканского отдела и обратился ко мне:
— Слушай, Михаил Иванович, ты чем там занимаешься в МИДе?
— Да так, бумажки перекладываю с места на место, — откровенно ответил я.
— Бросай-ка ты это дело да оформляйся резидентом на место Матвеева. Рано тебе протирать штаны в этом «отстойнике»!
То ли от того, что начальник отдела попал в самую точку, то ли находясь под впечатлением от всего увиденного и услышанного в квартире Матвеева, я чуть было не принял это предложение, но потом решил все же сначала посоветоваться с женой.
В наши планы сейчас вообще не входило куда-либо ехать, тем более в Африку. И причиной тому было обстоятельство, можно сказать, интимного свойства.
Мы с Татьяной давно мечтали иметь сына, но по разным причинам в течение многих лет откладывали из опасения, что после рождения второго ребенка наша семья утратит столь необходимую в нашей профессии мобильность. И дооткладывались до того, что дальше «отступать» было некуда: возраст Татьяны приближался к критическому, дочери шел десятый год и она требовала к себе все большего внимания.
И вот, оказавшись «на приколе» без реальной перспективы в ближайшие годы вновь оказаться за границей, мы, наконец, решились на этот ответственный шаг. Так что предложение начальника африканского отдела было сделано в довольно неблагоприятный
Африка — не самое лучшее место для европейцев, чтобы рожать и выхаживать младенцев. И дело даже не в климате. Напротив, под палящими лучами африканского солнца дети растут, как на дрожжах, и уже в восемь-девять месяцев начинают ходить. Все дело в малярии, этом биче Африки.
Чтобы избежать или хотя бы снизить вероятность заболевания малярией, надо регулярно и в огромных количествах принимать противомалярийные таблетки, а это абсолютно исключено во время беременности. Можно не принимать таблеток и не заболеть, но это относится скорее к области удачи, чем закономерности. И уж если беременная женщина заболеет, то надо прерывать беременность и лечиться, потому что не лечиться нельзя, сама по себе малярия не пройдет никогда, а лечение противопоказано.
Та же проблема возникает и после рождения ребенка, поскольку кормить его грудью после того, как тебя напичкали делагилом или фанзидаром — все равно что сознательно травить собственное дитя! Поэтому и не рожают наши милые женщины в Африке, да и своих малышей привозят, когда им исполнится хотя бы полтора-два года.
Вот и выходило, что согласие поехать в Африку означало для меня примерно двухлетнюю разлуку с женой и детьми: мне придется жить и работать в стране одному, а Татьяне, правда, не без помощи своей мамы, нести все заботы, связанные с рождением ребенка и воспитанием дочери.
Поэтому-то я и не смог взять на себя ответственность решать за нас обоих и не дал определенного ответа, пообещав подумать над этим предложением.
Не могу сказать, что Татьяна была в восторге от перспективы вновь остаться одной. До этого мы очень редко расставались с ней надолго, за исключением двух случаев: рождения Иришки, когда все из-за той же Африки она уехала рожать в Москву, и недавней разлуки, когда она, отнюдь не по своей воле, оставила меня одного в натовской стране завершать начатое мероприятие.
И в том, и в другом случае она уехала незадолго до окончания командировки, теперь же все обстояло гораздо сложнее, и нам было, о чем подумать.
— Я считаю, тебе надо соглашаться, — тяжело вздохнув, сказала Татьяна. — Я как-нибудь тут обойдусь, не первый год замужем. А ты можешь застрять в своем МИДе, когда еще тебе предложат стоящее дело!
Кончилось все тем, что уже через день после беседы с начальником африканского отдела я дал согласие, а еще через пару недель приступил к подготовке: «точка» осталась без резидента, и надо было форсировать мой отъезд…
Однажды мне уже приходилось работать в африканской стране, но в той командировке я находился по линии внешней контрразведки. Теперь же, готовясь стать резидентом, я детально вникал в весь комплекс проблем, которые мне придется решать, занимая этот пост.
Только непосвященному или далекому от разведки человеку может показаться, что Африка находится где-то на задворках настоящей разведывательной деятельности. Безусловно, наиболее важные международные события происходят не здесь, а в Америке, Европе на Ближнем Востоке, но влияние Черного континента на расстановку политических сил в мире тоже весьма заметно и не считаться с этим нельзя.