Агенты Берии в руководстве гестапо
Шрифт:
Такие результаты «соглашательства» вызвали взрыв внутри НСДАП. Ей вообще грозил распад. Фюрер оказался в катастрофическом меньшинстве, и само его лидерство повисло на волоске. Сторонники углубления революции всячески клеймили его «оппортунизм». А выигрыш от сотрудничества с высшими государственными и деловыми кругами Германии выглядел сомнительным. «Реакционеры» пока еще отказывались воспринимать Гитлера на равных, отводя ему лишь роль потенциального надсмотрщика и укротителя разгулявшейся черни. И обращались с ним приблизительно как с ассенизатором, которого готовы нанять на сдельную работу.
По свидетельствам современников, Гитлер в тот момент колебался, не возглавить ли ему самому
Ну а для Папена новый состав рейхстага оказался еще более неприемлемым, чем прежний. Опору среди депутатов он так и не обрел. Выступил с инициативой еще раз распустить парламент, назначить еще одни выборы. Седьмые в одном году! Но тут уж воспротивился Гинденбург и его советники. Выборная чехарда всех достала и грозила окончательной политической раскачкой государства. 17 ноября подал в отставку сам Папен. Пошли консультации и закулисные интриги, и канцлером стал фон Шлейхер. Он тоже вынашивал идею создания коалиционного правительства. Повел переговоры со Штрассером, предлагая ему то, от чего отказался Гитлер — посты вице-канцлера и министра-президента Пруссии.
Это грозило окончательным расколом в НСДАП. Но и у Штрассера в партии было много врагов: Геринг, Геббельс, Фрик, Рем, Гиммлер. Опираясь на них, фюрер провел партийное решение: запретить идеологу прямые переговоры с канцлером. Рем сделал все, чтобы вывести из-под влияния Штрассера «революционных» штурмовиков. А в декабре на встрече со Штрассером в отеле «Кайзерхоф» Гитлер вдруг закатил совершенно безобразную сцену с истерикой, катанием по полу и кусанием ковра, обвиняя сподвижника в раскольничестве и попытке узурпировать партийное руководство. Тот был шокирован, счел, что с таким «психом» разумный компромисс невозможен, и сгоряча подал в отставку. Что Гитлеру и требовалось. Он отстранил Штрассера от всех постов, а когда недавний главный идеолог уехал отдохнуть и развеяться за границу, его вообще исключили из партии и распропагандировали, что все неудачи объясняются его «предательством».
Между тем позиции у правительства Шлейхера оказались еще слабее, чем у Папена. Антикризисная программа, обнародованная канцлером, по сути, повторяла программу Брюннинга и вызвала недовольство как рядовых граждан, так и промышленников. Опоры в рейхстаге это правительство тоже не получило, что объяснялось на самом деле кризисом не правительства, а самой Веймарской парламентской системы. И сразу же против Шлейхера начались закулисные интриги в окружении дряхлого президента. Под него усиленно принялся «копать» фон Папен в отместку за собственную отставку. Подключились промышленники, финансисты. А сына Гинденбурга, Оскара ловко нейтрализовал Геринг, вскрывший махинации с «восточной помощью» — правительственной поддержкой разорившимся землевладельцам Восточной Пруссии,
28 января 1933 г. президент отправил правительство Шлейхера в отставку, и окружение убедило его, что новый дееспособный кабинет способен возглавить только Гитлер.
30 января фюрер становится рейхсканцлером. Правда, правительство составилось сперва коалиционное, вместе с Немецкой национальной партией Гутенберга. И большинством в парламенте оно опять не располагало, имея 247 голосов из 608. Но Гитлер распустил рейхстаг, назначив выборы на 5 марта. И в течение месяца, оставшегося до этих выборов, нацисты принялись действовать очень оперативно, не дожидаясь их результатов.
2 февраля были запрещены митинги и демонстрации компартии. Ход оказался мастерским. Поскольку как раз и спровоцировал красных на открытые выступления. Руководство КПГ восприняло запрет как вызов, и через три дня, когда в Берлине состоялся парад штурмовиков по случаю победы Гитлера, коммунисты устроили массовые ответные акции, вылившиеся в беспорядки и столкновения в Берлине, Бреслау, Лейпциге, Данциге, Дюссельдорфе, Бохуме, Страсфурте с погромами, ранеными и убитыми. После этих событий, 9 февраля, полиция (еще не нацистская, а полученная в наследство от республики) произвела обыски в штаб-квартирах компартии, обнаружив несколько складов оружия и массу компрометирующих документов.
Одновременно Геринг, назначенный в новом кабинете государственным министром без портфеля и министром внутренних дел Пруссии, начал массовую чистку в самой полиции, освобождая ее от приверженцев республики, евреев, от лиц, сочувствующих коммунистам. Начальник политического отдела прусской полиции Рудольф Дильс, всего год назад отличившийся при разгроме организаций НСДАП, при этом сумел не только сохранить свое место, но и возвыситься. Он еще осенью 1932 г., за несколько месяцев до торжества нацистов, смекнул, куда ветер дует, и стал подстраиваться к будущим победителям. Геринг счел, что столь квалифицированный сотрудник принесет пользу, и сделал его своим помощником. Именно Дильс консультировал его, кого из полицейских стоит оставить в правоохранительных структурах, а кого уволить. А места изгнанных заполняли нацистами.
22 февраля Геринг подписал декрет, согласно которому СА и союз фронтовиков «Стальной шлем» объявлялись вспомогательными формированиями полиции, получив таким образом государственный статус. Но и коммунисты, в свою очередь, приступили к мобилизации сил. 25 февраля отряды «Рот фронта» и боевые группы так называемой «Антифашистской лиги» были объединены под общим командованием для перехода к активным действиям. А 26 февраля их руководство выступило с воззванием к «широким массам встать на защиту коммунистической партии, прав и свобод рабочего класса», провозглашая «широкое наступление в титанической борьбе против фашистской диктатуры».
В общем, этого было уже достаточно, чтобы обвинить коммунистов в подготовке переворота. Но для пущего эффекта (и еще — чтобы вернее подействовало на 86-летнего Гинденбурга, подтолкнуло его поставить нужные подписи) в столь накаленной атмосфере была организована провокация. 27 февраля группа штурмовиков подожгла здание рейхстага. Нацисты своего добились. 28 февраля президент подписал «чрезвычайные законы для защиты народа и государства», отменявшие или урезавшие конституционные свободы: свободу прессы, собраний, неприкосновенность жилища, личности, переписки, объявлялись наказуемыми «подстрекательство к вооруженной борьбе против государства» и «подстрекательство ко всеобщей стачке». А как только нацисты получили чрезвычайные законы, последовала «неделя пробудившегося народа» с арестами политических противников.