Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции.
Шрифт:
В середине апреля Абрамович покинул Францию, отправившись в Милан. Там он встретился с коминтерновцами Николаем Марковичем Любарским и Даниилом Семеновичем Риделем, занимавшимися налаживанием связей с итальянскими крайне левыми элементами. «В Италии я видел революционные массы и оппортунистических вождей, — писал в отчете А. Абрамович. — Массы хотят действовать и освобождаться, но партия (т. е. Итальянская социалистическая партия. — М. П.) держит их крепко в руках и ни за что не желает двигаться. Так, например, за неделю до 1-го (первого) мая в Турине разгорелась генеральная забастовка, партия приняла отрицательное отношение по отношению к ней, и ни слова не сказала в своей печати. Парламент ничего не дал массам. Они всем разочарованы» [58] .
58
РГАСПИ. Ф. 517. On. 1. Д. 16. Л. 81. В публикации сохранен стиль оригинала.
Из Италии
8 августа 1920 года Малое бюро ИККИ назначило А. Е. Абрамовича наряду с Н. М. Любарским и Антоном Михайловичем Геллером представителями ИККИ в романских странах: Франции, Бельгии, Люксембурге, Италии, Испании и Португалии [59] .
59
См.: Адибеков Г. М., Шахназарова Э. Н., Шириня К. К.Организационная структура Коминтерна. 1919–1943. М.: РОССПЭН, 1997. С. 30.
Произошло это несмотря на энергичное противодействие И. П. Степанова, также находившегося в тот момент в России. В специальном заявлении, сделанном Исполкому Коминтерна 30 июля, И.П. Степанов писал: «…Чтобы избежать печальные последствия странных недоразумений и помешать, чтобы злоупотребляли авторитетом Исполкома 3-го Ин[тернацио]нала, я считаю своим партийным долгом предупредить Вас насчет тов[арища] Абрамовича и настоятельно просить Вас никуда его не посылать до тех пор, пока не будет Вам возможно серьезно и детально обсудить вопрос о посылке делегатов вообще и о посылке делегатов во Францию в частности. Ибо, по моему глубокому убеждению и на основании личных наблюдений во время почти 8 месяч[ной] совместной работы с тов[арищем] Абрамов[и чем], этот последний, вопреки всех усилий и хороших намерений, не в состоянии сделать то, что необходимо» [60] .
60
РГАСПИ. Ф. 517. On. 1. Д. 16. Л. 62.
9 августа И. П. Степанов отправил еще одно заявление, в котором, настаивая на личной встрече с руководителями Коминтерна, среди прочего, мотивировал свою просьбу желанием «самым серьезным образом привлечь Ваше внимание к тов. Абрамовичу и его деятельности, польза от которой — более чем сомнительна» [61] . Г.Е. Зиновьев, ознакомившись с заявлением, решил вызвать 11 августа И. П. Степанова на заседание Малого бюро ИККИ, однако сведений, явился ли тот на заседание в назначенный день для разбора дела, обнаружить не удалось.
61
РГАСПИ. Ф. 517. On. 1. Д. 16. Л. 64.
Не позже ноября с паспортом на имя чеха Франтишека Залевского А. Абрамович приехал во Францию и присутствовал на заседаниях съезда СФИО в городе Туре, где решался вопрос о присоединении к III Интернационалу.
Противники Коминтерна пытались использовать присланную на съезд телеграмму за подписью Г. Зиновьева, В. Ленина, Н. Бухарина, Л. Троцкого, напичканную грубыми обвинениями против занимавших в партии центристские позиции Жана Лонге и Поля Фора: «Проект резолюции, подписанный Лонге и Полем Фором, свидетельствует о том, что Лонге и его группа не испытывают никакого желания размежеваться с реформизмом. Они были и остаются убежденными проводниками буржуазного влияния на пролетариат» [62] . Полю Вайян-Кутюрье пришлось от имени левых заявить, что телеграмма ИККИ принимается как осуждение политики правых и центра и что исключения за прошлые ошибки из партии не предусматриваются.
62
SFIO. XVIII-e Congr`es national. Compte-rendu st`enographique. Paris, 1920. P. 312.
Хотя подавляющим большинством (3208 мандатов против 1022) все же было принято решение о вхождении в III Интернационал, у многих его сторонников закралась мысль, что бестактность письма объясняется неспособностью эмиссаров Москвы объективно освещать ситуацию во французском рабочем движении. Побывавшая на съезде немецкая коммунистка Клара Цеткин писала по этому поводу В. И. Ленину из Берлина 25 января 1921 года: «Старые и новые коммунисты просили меня передать Вам и другую жалобу. И те, и другие возлагают вину за неудачное вмешательство Исполк[ома] на счет плохо ориентирующих отчетов. Они считают, что если Вы не можете послать во Францию людей, которые могли бы занять объективную позицию, давать всему правильную историческую и политическую оценку, верно характеризовать события и оценивать людей, то лучше было бы не посылать туда товарищей. Я взяла Абрам[овича] под защиту от повторяющихся упреков. По моему мнению, в ситуации перед объединением в п[артию] он вел себя совершенно корректно. Но здесь не верят в его способность давать верную информацию.
Все
Итоги съезда в Туре были большой победой сторонников Москвы: из 178 372 членов СФИО в образовавшуюся коммунистическую партию перешли свыше 130 тысяч, тогда как решили сохранить «старый дом», то есть социалистическую партию, лишь около 30 тысяч.
В воскресенье, 30 января 1921 года, А. Абрамович вместе с женой Зельмой Бертынь и семимесячным сыном Александром были арестованы в Ницце [64] по обвинению во въезде в страну по подложным документам. За А. Е. Абрамовичем усиленно следили еще со времени окончания съезда в Туре. Ему удалось пробраться незамеченным в Италию, где он посетил съезд социалистов в Ливорно, однако по возвращении во Францию угодил прямо в руки полиции. Неосторожные откровения Альбрехта своему сокамернику — бывшему директору пацифистской газеты «Ля Веритэ» Пьеру Менье — стали поводом для развертывания французскими правыми пропагандистской кампании о «золоте Москвы» [65] . Писали о 14 миллионах франков. Морис Ляпорт в своей книге назвал сумму 945 тысяч [66] . На самом деле в распоряженииА. Е. Абрамовича было не более 600 тысяч, две трети из которых следовало передать в другие страны.
63
Цит. по: Коминтерн и идея мировой революции. С. 237. В этом письме К. Цеткин ошибочно называет Абрамовича Абрамовым.
64
L’Humanit`e, 31 janvier 1921.
65
Kriegel Annie.Les communistes francais. Dans leur premier demisi`ecle. 1920–1970. Paris: Ed. du Seuil, 1985. P. 200–201.
66
Laporte M.Op. cit. P. 88.
Около двух недель А. Е. Абрамович содержался в тюрьме города Ниццы, затем его перевели в парижскую тюрьму «Сантэ». Зельму Бертынь с ребенком поместили в другую столичную тюрьму — «Сен-Лазер».
По делу Залевского были арестованы 18 французских граждан, в том числе два члена руководства ФКП: Амедей Дюнуа и Антуан Кер, пытавшиеся получить в «Америкен Экспресс Бэнк» по подписанным А. Абрамовичем чекам деньги. Полицией были задержаны также И. П. Степанов (под фамилией Лебедев), вскоре отпущенный, и коминтерновец сербского происхождения Радомир Вуйович [67] , высланный из Франции после трехмесячного заключения. Однако А.Е. Абрамович сумел вывернуться, заявив следователю Жуслену, что выявленная сумма предназначалась для издания большого популярного журнала.
67
L’Humanit`e, 2 f`evrier 1921, 6 f`evrier 1921,12 f`evrier 1921.
В начале мая Абрамовича выпустили из тюрьмы, чтобы депортировать в Швейцарию. 17 июля 1921 года он прибыл в Россию, а уже 24 июля 1921 года Малое бюро ИККИ назначило его заместителем управляющего делами ИККИ. Вскоре он, однако, был направлен представителем в Эстонию. Затем решением ГТсезидиума ИККИ от 16 декабря 1922 года А. Абрамовича перебросили в распоряжение Балканской коммунистической федерации в Вену [68] , где он пробыл до сентября 1924 года и несколько раз выезжал в Болгарию. В частности, 22–24 августа 1923 года он присутствовал на созванном в Софии заседании Исполкома БКФ, на котором было принято решение оказать помощь балканским компартиям в выработке конкретных директив по реализации политики единого фронта и лозунга рабоче-крестьянского правительства. Именно в это время у него появился новый псевдоним — Четуев [69] .
68
РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 2. Д. 14. Л. 96 об.
69
РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 18. Д. 353а. Л. 42; Ф. 495. Оп. 65а. Д. 3.
В сентябре 1924 года по собственной просьбе (это было вполне в духе времени), считая, что «оторвался от масс» [70] , Абрамович уволился из аппарата ИККИ и по направлению ЦК РКП(б) проработал полгода инструктором Екатеринославского губернского комитета партии. 4 апреля 1925 года А. Абрамович возвратился на работу в Коминтерн, где его определили в Организационный отдел, а после смерти в ночь на 2 августа 1925 года Павла Александровича Вомпе доверили руководство Отделом международной связи (ОМС) ИККИ. Особого рвения А. Е. Абрамович на этом посту не проявлял, и фактически всю работу за него вел секретарь ОМС Грегор Вуйович, родной брат уже упоминавшегося Радомира Вуйовича. Делу это, разумеется, не способствовало.
70
РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 18. Д. 353а. Л. 42.