Агитбригада 3

Фонд А.

— Пушкин? А он в какой квартире живёт? — заинтересовалась вторая, — у него деньги есть?

— Есть, — подтвердил я и показал на квартиру Гудкова, — вон к нему идите и пусть он заплатит.

— Пошли, Лизетта! — гордо вскинула голову вторая, так что небольшое облачко пудры взвилось в воздух, — здесь нам делать нечего!

Первая, с говорящим именем Лизетта, хотела что-то сказать явно уничижительное, но взглянула на меня и передумала. Фыркнула, развернулась и утопала за второй.

Я вздохнул и взял Моню за ноги. Следовало его

либо втащить в комнату, либо вытащить обратно в коридор. Иначе дверь не закрывалась.

— За левую потяни, — завистливо проворчал Енох, — он тогда весь войдёт.

Я попытался выполнить этот совет, но потерпел сокрушительное фиаско. У нас была совершенно разная весовая категория, к тому же Зубатов-Моня, хоть и имел среднее телосложение, почему-то весил как перекормленный хряк. Повозившись немного, я понял, что эту проблему мне в одиночку не преодолеть, и задумчиво почесал затылок.

— Нужно звать на помощь, — глубокомысленно изрёк Енох и с умилением добавил, рассматривая храпящего подельника, — это ж надо так нажраться, до изумления!

Я переступил через Моню и попытался толкнуть его со стороны коридора. Тщетно.

— Как думаешь, может ну его? — спросил я Еноха, — всё равно дверь не закрывается. Пусть лежит, где лежит. Зови Мими сторожить, а я иду спать. Не могу больше.

Ответа не было.

Я оглянулся — Енох исчез.

Вот гадство! Один ужрался, второй сбежал. Зашибись сплочённая команда!

Я еще немного повозился, сдвинул Моню чуть в сторону, но успеха так и не добился.

— В общем так! — Енох появился передо мной из ниоткуда и заставил вздрогнуть. — Я слетал в разведку. Пролетел по всем квартирам. Все упились и спят. Не спят только Гудков, Нюра и Гришка. Гудков с твоими мамзельками ругается. Нюра закрылась в квартире и плачет. А Гришка собирается. Я думаю, тебе надо его кликнуть, пока не ушел.

— Куда собирается? — спросил я.

— К какой-то вдовушке на свидание, — ответил Енох, — ты же знаешь Гришку, если он не покобелился денёк, он становится злой, как собака. И, главное, умеет баб себе выбирать. С такими бубсами, что ой. Кстати, ни с одной больше трёх раз не кобелился. Уважает разнообразие. Учись, преторианец!

Енох был прав. Я имею в виду, что Гришка сейчас уйдёт. Поэтому быстренько перепрыгнул через тело Зубатова-Мони и побежал к Караулову.

В то, что Енох не соврал и Гришка явно намылился на свидание, я унюхал по густому запаху пены для бритья с ландышевой отдушкой.

— Гришка! — влетел я в его квартиру (дверь была не заперта).

— Чёрт! Порезался! — с досадой крякнул Гришка и аккуратно промокнул порез салфеткой, — ты чего под руку орёшь как оглашенный? Опять Клара в крови искупаться решила? Или снова дверь тебе выбивает?

— Нет! — покачал головой я и взмолился, — Гришка, помоги Зубатова перетащить, а?

— Я похож на ишака, который нанимался таскать Зубатова? — изумился Гришка и неторопливо счистил опасной бритвой пену с

правой щеки.

— Он пьяный, Гришка. Свалился у меня на пороге квартиры и дрыхнет. Я дверь не могу закрыть. И храпит, зараза.

— Так попроси Жоржа, — отмахнулся Гришка и счистил пену с левой щеки, — я уже почти опаздываю. Нехорошо получается. Ангелина Степановна ждать не любит.

— Ангелина Степановна? — изумился я, — старая что ли?

— Двадцать восемь лет. Да, старая, — вздохнул Гришка, — зато какие у неё бубсы, Генка! Это же мечта, а не бубсы.

И этот туда же!

— Так поможешь? Все остальные в жопу упились. Кроме Нюры. Но она его всё равно не дотащит.

— Ну ладно, — со вздохом Гришка отбросил салфетку в сторону, критически осмотрел себя в зеркало и встал, — Пошли. Только быстро!

Мы прошли по коридору и поднялись на мой второй этаж. Точнее Гришка широко шагал впереди. А я пытался поспевать за ним сзади.

— А чего это Зубатов к тебе попёрся? — заинтересовался Гришка, — он же тебя на дух не любит. Да и Клара что-то взъелась на тебя.

— А чёрт их знает, — ответил я и чуть не налетел на гришкину спину, который стал как вкопанный.

— Ого! — присвистнул Гришка и уважительно добавил, — это ж надо так ужраться. Никогда раньше за Зубатовым не замечал такого. Наоборот, мы все пьём, а он один сидит трезвый, запоминает, кто что сказал.

— Всё когда-то случается в первый раз, — философски ответил я.

— Куда его тащить? — спросил Гришка.

— К нему в квартиру.

— А ключ у тебя есть?

— У меня нету, — развёл руками я, — а у Зубатова должен быть.

— Ищи, — велел Гришка.

Я потоптался на месте:

— Почему я?

— А кто? — удивился Гришка, — это он ко мне разве припёрся?

Я вздохнул и полез искать по карманам.

К сожалению ключа не было.

— Нету, — констатировал свой провал я после планомерных поисков.

— Плохо, — ответил Гришка и недолго думая, схватил Зубатова-Моню за ноги и втащил ко мне в квартиру.

— Гришка! — возмутился я, — погоди! Зачем ко мне?

— А куда? — удивился он, — ко мне на первый этаж что ли? К тебе он ближе всего.

— Но я не хочу…

— Мало ли чего ты хочешь, — вздохнул Гришка, осуждающе посмотрел на повисшую на одной петле дверь, приподнял её и насадил обратно на петлю, — вот так-то лучше будет.

Я не мог согласиться, но деваться было некуда.

Гришка ушел, оставив после себя запах ландышей, а я удручённо посмотрел на лежащего на полу Зубатова-Моню.

— Ты бы ему хоть подушку дал, что ли, — проворчал Енох, — ему же неудобно спать на полу.

— Так пусть к себе домой на кровать идёт, — возмутился я но таки сдёрнул с кровати покрывало и набросил на мирно спящего алкаша Моню.

Моня всхрапнул и заулыбался во сне.

— Хорошо ему! — опять позавидовал Енох.

Но я не стал больше ничего обсуждать и отправился спать.