Агитбригада 3

Фонд А.

— Ну вот и осмотри! — сказал Моня.

— Почему я? — рассердился Енох, — вместе и осмотрим.

— Потому что я уже устал! — воскликнул Моня, — я нахожусь в живом теле и устаю как живой человек. А ты — призрак. Ты не устаешь. Вот будь добр исследуй все дворы.

— Так давай поменяемся! — хмыкнул Енох, — а то тело заполучил и больше ничего делать не хочешь!

— Да ты завидуешь просто! — деланно засмеялся Моня.

— Кто завидует, я? — вскипел Енох, — было бы чему завидовать! Ты же, кроме как винище хлестать

и баб охмурять больше ни для чего полезного это тело не используешь!

— Я Генку спас! — вскричал Моня.

— Тихо! Опять! Слышите? — сказал я.

— Ага, — прислушался Енох, — на улице.

— Пошли! — велел я и мы выскочили во двор. Со стороны улицы слышалось тихое то ли пение, то ли бормотание, но рассмотреть, кто это, не представлялось возможности — высокий забор перекрывал обзор.

— Лети, глянь, — шепотом велел я Еноху, — только осторожно.

Енох замерцал и исчез.

Мы с Моней остались во дворе.

— Гляди, Генка, — сказал вдруг Моня и показал на траву. — Кто-то здесь прошел.

И действительно, трава была примята.

— Следы свежие, — отметил Моня.

— Вроде туда он пошел, — я указал направление по следам к заросшему саду.

— Ага, — кивнул Моня.

— Что ага? — рассердился я, — иди и посмотри! Только осторожно. Если что — зови меня.

— А ты? — не унимался Моня.

— А я обойду вокруг избы, — сказал я, — ну не верю я, что старик вот просто так взял и испарился. Где-то он здесь должен быть. Просто мы его не видим.

Мы разошлись, каждый по своим заданиям.

Я внимательно рассматривал почерневшие деревянные стены избушки, продираясь сквозь побеги глухой крапивы и репейника. В одном месте крапива оказалась жгучая, я вовремя не заметил и влез прямо в заросли, сильно пожалив руки. В другом месте прямо к стене был навален хворост и ветки. Они лежали здесь давно, потому что частично превратились в труху, сквозь которую пробивалась новая, зелёная поросль.

Явно здесь было искать нечего, но я упорно исследовал все углы и закоулки.

Наконец, след был найден! Прямо на стене избы, которая выходила на заросли бузины, я наткнулся на такой же знак. Рисунок нанесли дёгтем и, судя по запаху, он был совсем свежим.

— Дела, — задумчиво почесал голову я.

— Там какая-то женщина поёт, — сказал Енох, который возник из воздуха и напугал меня так, что я аж подпрыгнул.

— Что ещё за женщина? — спросил я.

— Обычная женщина, крестьянка, — ответил Енох и, увидев, что я закипаю, моментально поправился, — видимо, из пятихатки пришла. Так я думаю. Больше поблизости жилья нету. Отдирает сейчас ставни от окна возле одной избы.

— Женщина? Отдирает? — удивился я, — это же мужская работа.

— Ну вот, что видел, то и говорю, — сказал Енох, — там, на избе и стёкла на окнах есть. Почти во всех избах повынимали, а там остались.

— Ладно, пойду

посмотрю, что это за женщина такая странная, — решил я и переспросил, — ты всё проверил?

— Почти всё, осталось только последнюю улицу посмотреть.

— А Моня где?

— А он разве не с тобой? — удивился Енох. — Он же с тобой был.

— Он пошел по следам. Там во дворе были, — развёл руками я, — и что-то долго его нету.

— Сейчас гляну, — озабоченно сказал Енох и исчез.

А я вышел на улицу. Действительно, во дворе напротив копошилась какая-то женщина, что-то негромко напевая.

— Добрый день, — подошел к забору я.

— Ох, божеж ты мой! — подскочила она и уставилась на меня расширенными от испуга глазами, — вы кто?!

— Я из Агитбригады, — пояснил я, — ехал мимо вашей деревни, хотел идеологическую обстановку узнать. Заехал сюда, а тут и нету никого. Куда жители подевались?

— Ушли жители, — торопливо сказала женщина и оглянулась, — переселились.

— И что, все дома и вещи побросали? — спросил я.

— Ну, что-то с собой увезли, что-то побросали, — уклончиво ответила мне женщина и отвела глаза.

— А вы что здесь делаете? — спросил я.

— Да ставни мне нужны, — пояснила она, — у меня свои уже старые, а здесь резные вон, красота какая. Чего же добру пропадать?

— А муж ваш почему не помогает?

— Дык нету у меня мужа, уже пять годочков как сгинул, — всхлипнула женщина, — одна век куковать буду. Так бы ещё замуж вышла, но не сватаются ко мне, потому как десятеро детей у меня, кто же на себя такую обузу возьмёт?!

— А деда из той избы, — я махнул рукой по направлению ко двору, из которого вышел, — вы его хорошо знаете?

— Какой ещё дед? — удивилась женщина.

— Ну старик такой, весь заросший, на печи там сидел, — начал пояснять я.

— Нету там никакого старика, — испуганно перекрестилась женщина, — там раньше кривая Степанида жила. Переставилась в позапрошлом году. Больше там никто и не живёт. Изба-то совсем хлипкая.

— Но мы же видели… — начал я и осёкся, вдали появился Енох и замерцал, подзывая к себе.

— Пойду посмотрю, — буркнул я и отошел.

— Мил человек, ты бы помог? — попросила женщина, указывая топором на оставшуюся ставню, — одна я тут до вечера промучаюсь.

— Сейчас, я товарища позову, и мы поможем, — ответил я и вышел со двора.

— Что там? — тихо спросил я Еноха.

— Моню нашел, — сказал он каким-то странным голосом.

— Что случилось? — у меня аж сердце дрогнуло от нехорошего предчувствия.

— Пошли, сам увидишь, — проворчал Енох.

Когда мы подошли к какому-то сараю, я обнаружил Моню, который крепко спал, свернувшись калачиком на стожке сена.

— Ну как тебе? — злорадно спросил Енох. — Может, пугнуть его?

— Тихо, — шепотом сказал я, — пусть спит.