Агнесса среди волков

Арнольд Ольга Романовна

Нам было хорошо и в солнечную погоду, и в проливной дождь, когда мы сидели под импровизированным пологом у дымившего костра. Если погода портилась и нельзя было загорать и купаться, то мы, натянув сапоги и закутавшись в плащ-палатки, притащенные откуда-то со склада нашим любезным хозяином, бродили по лесу и собирали грибы, которые потом до темноты приходилось чистить и готовить. А вечерами бродили по биостанции, нередко заглядывая на огонек к Мариковым знакомым. Мне они тогда все как один казались людьми сердечными и простыми, с ними было очень легко, даже если они слегка перебирали по случаю очередного праздника (у биологов их оказалось множество: открытие

и закрытие сезона — эти памятные даты иногда приходились на одну и ту же неделю; день полевого работника, день рыбака — эту дату отмечали ихтиологи — и так до бесконечности).

Тогда же Витя познакомил нас и с художником, жившим со своей семьей в аккуратном деревянном домике с резными коньками на крыше; во дворе у него был целый зверинец — от летучих белок в вольерах до скульптурных портретов зверей на самодельном рабочем столе под раскидистой рябиной.

Но почему же я все время вспоминаю о Марике? Все было так давно, что уже кажется неправдой! Интересно, когда у меня неприятности на любовном фронте, я вспоминаю не о своей первой любви, не о своих победах — нет, на память приходят эпизоды из жизни с Марком. Пора выкинуть это из головы!

Что толку вздыхать о прошлогоднем снеге? У меня есть более важные дела. В конце концов, нечего пялиться на поганки и ностальгически вздыхать, я тут по делу, и пора вернуться мыслями к тому, за что мне платят.

Мы жили здесь почти неделю, и мне приходилось трудиться по своей первоначальной специальности — в качестве переводчицы. На этот раз Юрий и Женя затевали альянс с французской фирмой. Чтобы поразить предполагаемых партнеров, они арендовали целый этаж в бывшем элитном санатории «в лучшем уголке подмосковной Швейцарии, на высоком берегу древней Москвы-реки» (пока я переводила эту фразу в адресованном в Париж факсе, меня передергивало).

На самом деле все было гораздо проще: намного дешевле снять номера в подмосковном санатории с полным пансионом, чем тратиться на приличную гостиницу, транспорт, рестораны и каждодневную культурную программу в Москве. Поэтому французов во главе с некой мадам Одиль Альтюссер прямо из аэропорта повезли сюда; французы, что бы о них ни говорили, люди очень деловые, и работа закипела.

Особенно деловой оказалась сама мадам Альтюссер, среднего роста, очень худощавая, одетая в непременный элегантный серый костюм, она их меняла каждый день, но могла бы и не трудиться — настолько они походили один на другой. Она сама работала без роздыха и другим не позволяла никакой передышки. Иной раз, сличая русские и французские тексты документов в пол-одиннадцатого вечера, я, случайно оторвавшись от бумаг, встречалась взглядом с мадам; мне тогда она казалась надсмотрщицей, погоняющей своих рабов, еще немного — и в руке у нее появится бич.

Мадам была самой яркой личностью среди наших иностранных гостей. Кроме нее, приехала также ее секретарша Моник, очень плоская и некрасивая девица, державшаяся с нашими мужчинами с непринужденностью истинной француженки и считавшая, очевидно, что обладает знаменитым французским шармом, и двое относительно молодых людей, Жак и Пьер-Франсуа. Мадам держала их в таком страхе божьем, что у них и мысли не возникало пококетничать с аборигенками: по правде говоря, у меня тоже таких мыслей по отношению к ним не возникало, было достаточно забот и со своими мужчинами, чтобы воспринимать этих французов как объект для легкого флирта.

Честно говоря, я и представления не имела, что французы тоже занимаются компьютерами. Впрочем, хочу немного посвятить вас

в предысторию всего этого. Несколько лет назад моему брату надоело просиживать штаны на работе за мизерную зарплату, и он вдвоем со своим приятелем Алексеем Свешниковым одними из первых занялись компьютерным бизнесом. Начинать им пришлось с нуля: не было ни денег, ни связей, за ними не стояла никакая мафия, единственное, чего у них нельзя отнять, это светлые головы. Поэтому они не в состоянии были конкурировать с крупными фирмами, но постепенно нашли свою нишу — набрали толковых ребят, сделав упор на программное обеспечение, и дело пошло.

Этой весной Алеша по собственной вине попал в аварию на кольцевой автодороге. Машина разбилась вдребезги, сам он чудом остался жив, получив осложненный перелом двух позвонков; теперь он лежит дома на спине, разрабатывает пальцы ног, злится на весь мир — врачи говорят, что перспективы у него хорошие, но на восстановление всех функций должно уйти не меньше года — и, чтобы окончательно не взбеситься, придумывает какие-то гениальные программы. Периодически Юра и Женя, который пришел в фирму незадолго до несчастья с Алешей, ездят к нему домой совещаться, но теперь вся основная работа лежит только на плечах двоих.

Одно время компьютеры стали необходимой мебелью для всех престижных офисов, но мебелью, да и только: не так просто какого-нибудь нувориша с десятиклассным образованием научить осмысленно нажимать на клавиши. С другой стороны, даже там, где это было необходимо, персоналки использовались совершенно несерьезно — больше для игр, чем для дела. Если обучать работе на PC отставных полковников, то уж играть в последнюю модную игру типа «Принца-2» они научатся, а составить балансовый отчет — шиш! Той революции в сознаний всего общества, которую произвел персональный компьютер на Западе, в нашей стране еще не произошло, и фирма моего брата старалась, как могла, приблизить переворот в умах. А для этого она разрабатывала программное обеспечение именно для наших компьютерных систем, чтобы наши бухгалтерши и счетоводы постепенно осознали, что на персоналке работать комфортнее и удобнее, чем на допотопных счетах (русской ЭВМ) и арифмометрах. Поэтому надо создать для них такие же простые в обращении и доступные программы, как, например, «лексикон» для редакторов.

Для такой работы не нужны самые современные и дорогие компьютеры, которые наши бизнесмены любят выбирать, как престижную иномарку и какую-нибудь редчайшую собаку для дома, и в которых используется не более чем сотая часть их возможностей. Нет, для такой сети подойдут более примитивные машины; главное, чтобы их было достаточно и чтобы самое слабое звено в этой цепи — какая-нибудь простая, обремененная заботами баба с техникумом за плечами, а не длинноногая референтка с двумя европейскими и тремя компьютерными языками свободно разбиралась в клавиатуре и компьютер разговаривал с ней на русском языке.

Аргамаков как раз собирался вывести свой Верхневолжский банк в первую десятку банков страны и открыть филиалы как в крупных городах, так и в райцентрах Нижегородской губернии. Его финансовая империя и скромная фирма «Компик» прямо-таки нашли друг друга. Нельзя сказать, чтобы Аргамаков был скуп, но денег на ветер бросать не собирался: он считал, что для его сети гораздо важнее, чтобы в каждом самом захолустном отделении стоял пусть простой компьютер, но зато связанный со штаб-квартирой. К тому же в нашей стране, где воруют все, такую машину гораздо легче уберечь, чем могущественную и дорогую 486-ю модель.