Агнесса. Том 1
Шрифт:
— Гоните, ребята! Там конная полиция — человек двадцать!
— Вперед, скорее! — вскричал Дэвид. — Скачите прямо!
Джек направил коня между деревьев. Сердце забилось сильно, в предчувствии чего-то непоправимо-страшного, небывалого. Невесть откуда прилетевшие пули со свистом врезались в хрупкие ветки деревьев, кони храпели под ударами, выкатывая налитые кровью глаза.
Охваченный вихрем погони, Джек не заметил, как отстали Дэвид и Фрэнк; оставшись в одиночестве, он развернул коня и прислушался: на дороге шла перестрелка,
Только сейчас он ощутил боль в повисшей плетью руке. Рукав набух кровью, противное липкое тепло ползло вниз вместе с тянущей болью. Заниматься перевязкой не было времени; Джек шевельнул рукой — кажется, кость цела. Он переложил револьвер в левую и двинулся назад, туда, где остались Дэвид и Фрэнк.
Впереди на снегу темнело что-то. Джек пригляделся и подъехал ближе. Красотка, лошадь Дэвида, заботливо оберегаемая любимица, смотрела в пустоту остекленелым взглядом; ноги ее, мохнатые у копыт, были подогнуты, будто в прыжке.
Дэвида нигде не было.
Джек слез с коня, осмотрелся: снег покрывали багровые брызги, но чья это была кровь, лошади или ее хозяина, он не знал.
Выстрелы стихли. Выждав немного, он направился к дороге и по пути наткнулся на Фрэнка. Фрэнк умер сразу — пуля попала в висок, и яркие волосы его теперь пламенели зловещим цветом крови.
Джек погладил беспокойно вздрагивающего Арагона, потом, оставив коня в лесу, осторожно вышел на дорогу.
Было тихо, безлюдно, словно и не случилось ничего. Джек вернулся, сел в седло и медленно, оглядываясь, поехал по равнине. Руди и Линн первыми угодили под пули; Джек нашел их и, удостоверившись, что они погибли, поспешил покинуть это место — полицейские могли вернуться в любую минуту.
Вдруг он услышал шепот, похожий на шелест ветра, оглянулся и увидел: неподалеку корчится что-то черное. Джек спрыгнул с коня, подошел и — встретился с искаженным бессильной злобой взглядом Кинроя. Тот пытался ползти, загребая руками снег; ноги его волочились за телом, отяжелевшим из-за пропитанной кровью одежды Правая рука из последних сил сжимала рукоятку револьвера.
Джек наклонился.
— Куда тебя?..
— Не знаю, — жмурясь от боли, проговорил Кинрой. Опустил лицо в снег и, полежав так с минуту, заговорил снова: — Наших всех положили?
— Всех. Только Дэвида я не нашел. Наверное…
— К черту Дэвида! — прервал Кинрой. Потом спросил: — Ты ранен?
— Легко.
— Что ты хочешь сделать? — произнес Кинрой, заметив протянутую к нему руку.
— Оттащить тебя в лес. Они наверняка вернутся…
Кинрой хрипло рассмеялся — из угла губ потекла красная струйка.
— Нет, ты меня не поднимешь. Я не могу двигаться, а одному тебе не справиться.
— Посмотрим! — бросил Джек и попытался приподнять Кинроя. Тот застонал, кусая губы; глаза его мучительно расширились, он еле проговорил:
— Не тронь, прошу тебя…
Резкая боль в раненой
— Ничего не выйдет, — сказал Кинрой. — Я весь как решето. Смотри, скоро поплыву в собственной крови. Все равно сдохну. Поезжай. У меня есть пара патронов, так что все будет как надо.
Джек молчал.
— Ну? — с угрозой произнес Кинрой. — Не ясно? Проваливай! И обязательно, слышишь, найди и прикончи Генри — это его работа! Да, и…— он с трудом вытащил откуда-то сверток. — Передай это Гейл. Тут золото. Куда мне оно теперь, зачем? Все равно в могилу не унесу. Передашь?
— Передам.
— Поезжай! — повторил Кинрой и напоследок зло выругался.
Джек посмотрел в его глаза — в них стыл непомерно тяжкий, почти животный ужас.
— Прощай, Кинрой!
— Ладно, живи давай!
Джек взобрался на Арагона и тронулся в путь. Кинрой сумрачно смотрел на него с земли.
Бестия, чертова бестия! Один выжил, из всех — один! Долина Смерти отпустила его одного! Почему?!
И он поехал на его, Кинроя, лошади, с его золотом, к его Гейл! Одиночество сдавило его, заползло в холодеющее сердце, и он застонал уже не от боли, а от страха, выворачивающего наизнанку все его существо.
Он вытянул руку, вскинул револьвер, прицелился и выстрелил в удаляющуюся фигуру человека на лошади. Одинокий выстрел прозвучал негромко, но в ушах Кинроя он отдался пушечным залпом. Это последнее усилие стоило ему жизни; выронив оружие, извернувшись, он несколько раз дернулся, ловя ртом воздух, и мертвым упал навзничь.
Джек почувствовал сильный удар в спину, услышал выстрел, но не сразу понял, что это значит, и лишь свинцовая тяжесть, внезапно возникшая во всем теле, дала понять, что произошло.
Он успел подумать об одном: о том, что должен во что бы то ни стало вернуться домой, к Агнессе, иначе — смерть; он понимал, что если упадет с коня, то не встанет уже никогда, так и останется истекать кровью здесь, недалеко от тела своего убийцы.
Он приостановил Арагона. Выпрямиться уже не было сил, и Джек полулежал на холке коня, намотав повод на раненую руку, а другою цепляясь за гриву.
Он не знал, сколько прошло времени, когда позади послышался стук копыт лошадей и сопровождаемые стрельбой крики. Оглянуться он не мог, но сомнений не возникало: полиция!
Боль тонкими иглами пронзала виски, перед глазами плыли, прерываясь, нечеткие линии, мелькало, кружилось что-то, внутренности жгло раскаленным железом, но он погонял коня, понимая разумом, чувствуя каждым нервом, каждой частичкой своего слабеющего тела: надо удержаться в седле! Его мотало из стороны в сторону, дыхания не хватало, он уже почти не слышал погони, им руководил лишь инстинкт, сильнейший инстинкт спасения жизни.
Преследователей было четверо. Заметив неизвестного всадника, они, как ловцы, напавшие на след зверя, без колебаний устремились в погоню.