Шрифт:
Агония.
– Вы считаете, что наша планета обречена?..
– Нет, что вы. Земля не пострадает абсолютно. Исчезнет всё живое, конечно, но планета… Планета начнёт всё заново. Новые формы жизни, возможно даже разумные. Займёт этот процесс огромное количество времени, но он будет, не сомневайтесь.
– И ничто нас не спасёт?
– Сможет ли нас что-то спасти?
– профессор почесал нос – Возможно, если мы остановим работу всех заводов планеты… Хотя… Нет. Абсолютно ничто. Нанесённый природе ущерб фатален.
– Что же нам делать? – растерянно спросил молодой работник
В голове профессора Громова промелькнула мысль:
«Современное образование слишком узкоспециализировано» - Но он просто сказал:
– Запасайтесь фильтрами для противогаза – взгляд скользнул по форме журналиста - У вас какая модель? Ах, эта новомодная – «Протектор-7», – Громов ухмыльнулся – Даже на этом корпоранты заработали, на смерти человечества… Простите молодой человек, мне пора. Несколько утомился, годы берут своё, сами понимаете.
– Да, конечно, до свидания… - Репортёр был слегка ошарашен новыми знаниями, полученными за интервью, но он набрал много материала для своей захудалой газетёнки и был доволен собой.
Об образовании – знания сейчас дают строго по избранной специальности, довольно сложно получить представление о настоящей экологической ситуации, если всю жизнь тебя обучали копаться в гравимобиле. Сейчас молодое население полагает, что мы всегда ходили в противогазах и покупали фильтры в наши дома.
А Громов помнил ещё те времена, когда зелёную траву можно было встретить не только во внутренних садиках мэрии и оранжереях богатых корпорантов, когда мир ещё не страдал ужасным постоянным кашлем, когда всеми управляла законно выбранная власть, а не поставленные промышленниками пешки.
Громов оправил костюм и спокойным шагом двинулся по коридорам министерства здравоохранения. У него были важные дела здесь, где его и поймал любопытный юноша. Профессору было непонятно, как молодая «акула пера» сюда попала. Возможно, были родственники в администрации, возможно, подкупил охрану... Не важно. Мысли плыли не в то русло. Понемногу плохело – он слишком затянул с визитом сюда.
И наконец, вот он – кабинет заведующего отделением киборгизации. Вообще, внутренняя отделка здания внушала сильное впечатление: высокие потолки, повсюду яркие полосы осветительных приборов, стены кремового оттенка, ряды одинаковых коричневых дверей, местами расставлены скамейки для ожидания, а рядом небольшие фонтанчики. Фонтанчики…
Громов стиснул зубы – больше половины населения городов-корпораций страдало от недостатка чистой питьевой воды, а эти жлобы-бюрократы проводили воду так, для красоты. От негодования мужчина плюнул в этот самый фонтан. В голове всплыл курс истории XX-XXI веков, когда люди Африканского континента страдали так же, как и бедное население городов- корпораций. Ничего не изменилось.
Громов вздохнул. История человечества заходит на очередной виток, по всей видимости, последний. Повторно вздохнув, он постучал в дверь кабинета.
– Входите, входите, – голос немного хриплый, что выдаёт человека старого. Громов открыл дверь.
Кабинет не выделялся вообще, всё те же кремовые стены, всюду свет. Особенностью этого кабинета были лишь огромный визор на пол стены и дубовый стол, за которым и сидел заведующий.
Громов был немолод, очень немолод, но человек, представший перед ним, был много старше. К сожалению, обыватель, не посвящённый и не понял бы сколько лет хозяину кабинета.
– Ну, здравствуй Владимир, – промолвил, наконец, старый киборг.
– Здравствуйте, мистер Джонс, очень рад вас видеть здоровым… - с поклоном ответил Громов. Если честно, он побаивался старика.
Здоровье… Кожа киборга была белой, ровной и чистой – киборги с заменёнными органами всегда так выглядят, с идеальными органами – идеальный обмен веществ, и, следовательно, никаких заболеваний кожного покрова.
Джонс издал хриплый мешок:
– Сам знаешь, что мы не болеем. Но я думаю, что целью твоего визита является не моё здоровье, а как раз таки твоё собственное, – голубые глаза пронзительно уставились на Владимира Громова.
Конечно, он не стал отрицать очевидный факт. Громов был мужчиной хоть куда – высокий, широкоплечий, образованный, к тому же с чисто нордическим типом лица… Но была у него проблема – сердце.
Когда-то очень давно, во времена, когда киборгизация ещё только вошла в силу, молодой студент Вова Громов попал в страшную аварию. История умалчивает многие обстоятельства этого происшествия, но известно точно, что стальной обломок транспортного средства пробил парню грудь и задел сердечную мышцу. Также неизвестно, как он выжил. Почему не умер на месте? Но это и не важно.
Врачи не могли спасти сердце. Поэтому было решено имплантировать оказавшееся в больнице экспериментальное устройство «Ахиллес» - искусственное сердце, питающееся от мини реактора.
Реакторы в то время уже не были редкостью, так что молодой Громов после операции не погряз в долгах. Экспериментальный «Ахиллес» оправдал себя, он смог прослужить 115 лет. Но всему приходит конец – настало время менять имплантат.
«Ахиллес» после целого века службы начал сбоить, и Владимир задумался о замене устройства, но для этого следовало идти к всемогущему мистеру Джонсу – самому старому киборгу города-корпорации.
– Наконец-то решились на операцию, молодой человек? – Джонс имел полное право называть его молодым, возраст в 200 с лишним лет даёт некоторые привилегии. Особенно, учитывая, что средний возраст жителя города-корпорации около 40 лет, - Или решили проведать старого робота?
– Вы как всегда правы, мистер Джонс.
Человек-машина скривил лицо:
– Не называй меня мистером.
– Простите, мист… Джон, - да, родители старика не блистали воображением.
– Так-то лучше. Поговорим об операции. Ваш случай, сразу скажу, довольно сложен, - он водрузил старые очки на переносицу и достал планшет. Киборг принципиально не заменял органы зрения. Видимо, ему нравился эффект от взгляда прямо в глаза. Но, скажу я вам, взгляд искусственных глаз также оказывал сильный эффект, - как ты понимаешь, Володя, твоя операция была чуть ли не первой в своём роде. Даже я получил имплантаты внутренних органов позже тебя. Да и делали её срочно – случай чрезвычайный. Садили на плоть, без переходников. То есть вообще без возможности замены…