Агония
Шрифт:
– Спасибо!... – мужчина вновь зашёлся кашлем, - Сэр, ехали бы вы из этого города. Смерть повсюду, а добрые люди как вы не могут жить в таких местах.
Оборванец стиснул купюру и шаткой походкой двинулся в сторону ближайшей точки продажи фильтров. Громов посмотрел ему вслед. Мужчина был прав, смерть повсюду, но если Владимир не протерпит хотя бы ещё два дня, то его тоже настигнет смерть.
Он закрыл окно и стянул «Заслон». Пора домой. В маленькую комнатушку не мытую несколько месяцев. Именно столько Громов не встречался с девушками. Хоть ему и было много лет, но благодаря современной
Наконец, Громов поднял гравимобиль на высоту полёта и повёл его в сторону своего дома. Под корпусом мобиля проплывал полумёртвый город. Все здания серых оттенков, по улицам мельтешат прохожие, редкие солнечные лучи еле пробиваются сквозь толстый слой абсолютно чёрных туч, да и не тучи это вовсе, а отходы от многочисленных заводов, коптящих небо на окраине города. Иногда они проливаются ядовитым дождём, который может прожечь насквозь, поэтому все жители носят накидки из специальной ткани.
Вот показался шпиль Учебного заведения. Единственное образовательное учреждение города, но какое… 10 этажей, 5 километров в длину и ширину, и огромная башня посреди основного корпуса. Конструкция пронзает и рассекает тёмные тучи. Там, на самом верху, можно увидеть солнце и чистое небо. Но обычным людям было запрещено туда подниматься – самоубийц развелось нынче много, а уборка трупов с корпуса Учебного не входит в бюджет администрации.
Громов когда-то был студентом в Учебном, да и вообще там учились все, кто принадлежит к среднему и высшему классу. Там он впервые влюбился, разочаровался в той любви, напился и подрался, получил диплом. Там он жил до той роковой аварии. За те 100 лет произошло многое. И он, и Учебное заведение изменились.
Здание пустовало, серая облицовка местами обвалилась. Из-за возросшей смертности за последние 20 лет, количество обучаемых резко упало. Но ничего нельзя было поделать. Все структуры города страдали от смертности, а власти всё медлили с объявлением чрезвычайной ситуации.
«Ничего, скоро забегают, жлобы», - злорадно подумал Владимир.
А вот уже и дом, Муравейник можно было заметить издалека. Жилой комплекс на 2 миллиона человек был поистине огромен, а ведь на поверхности выступает лишь часть. Муравейник – нагромождение разных форм построек, как будто построенных хаотично. Но это было не так.
Каждое здание отвечает за свою функцию. Например, вон та мигающая огнём башенка координирует движение уходящего и заходящего в ангары транспорта, а та коробка с цветастой вывеской – отделение местного фаст-фуда, где любой желающий получит еду в герметичном контейнере через специальный шлюз передачи, не за «спасибо», конечно. А дальше сами ангары – огромные сооружения, освещённые со всех сторон, чтобы никто не влепился на скорости в стену.
Громов включил автопилот, а значит, компьютер диспетчера взял контроль на гравимобилем. Машина прошла над суетливым потоком других мобилей вне очереди, Громов являлся почётным жителем Муравейника. Только честь в этом была сомнительная. Муравейник не самое хорошее место для жизни, но профессору не было нужно многого. Машину повели в закреплённый за профессором бокс. С филигранной точностью гравимобиль запарковало
Громов начал потихоньку расстёгивать ремни, и когда он почти закончил, вдруг заметил, что в люке появился чей-то силуэт. Владимир открыл дверь, чтобы лучше разглядеть вошедшего. Никакой опасности. Он выдохнул. Всего лишь робот-дворецкий. ИИ развивали, и ещё как! Над улучшением разума роботов бились десятки умов всех корпораций. Это было очень важное направление. Человек больше не мог выполнять работу на открытой местности, его должны были заменить разумные машины.
***
Я мог бы написать про то, как машины взбунтуются и устроят людям Армагеддон, но, увы, нет. Человечество уже устроило себе Конец Света без помощи ИИ. В этой истории роботы - лучшие друзья человека. Правда и экология не та проблема, которую я хочу раскрыть. Терпите, ещё чуть-чуть.
***
– Сэр Владимир Громов, что желаете? – неживым голосом спросила железяка.
– Ничего, дворецкий, свободен, - иногда они были очень назойливы, а иногда не появлялись по несколько дней. Видимо, сегодня они будут ему досаждать. Но был и свой плюс, можно было заставить их мотаться с записками и долгами. Выковырять посылку из нутра робота так же трудно, как продержаться день на улице без респиратора.
Робот вышел, а Громов с кряхтеньем выбрался из «Фобоса». Похлопал тёплый бок машины и скрылся в люке.
Вновь светлые коридоры, как и в министерстве, только уже, без сидячих мест и фонтанчиков. Да и потолки были не такие высокие. Но всё равно видно, что здание строил один подрядчик. Вообще в городе был единственный подрядчик – сама корпорация. Всё очень сложно замыкалось на себе. Владимир никогда и не пытался понять этой системы, достаточно было знания, что корпорация вездесуща.
На перекрёстке коридоров, когда профессор почти дошёл до комнаты CA-302, навстречу выскочил истерично вопящий робот-уборщик, а за ним ещё более истерично вопящая дамочка.
– Засранец! Верни туфлю!... – Владимир заметил в манипуляторах маленького робота на гусеницах туфлю со сломанным каблуком. Движением ноги он преградил роботу дорогу и громко произнёс:
– Код 3842! – визжащий уборщик мгновенно замер и заткнулся. Код остановки процессов Громов знал по долгу службы.
– Благодарю, мистер Громов! – дама вырвала из «лап» уборщика туфлю и с сожалением покачала головой, - Какая хорошая обувь была. Жалко.
– Что произошло? – с участием спросил профессор.
– Каблук отвалился, а эта маленькая сволочь, - тычок босой ногой в уборщика, на что тот отреагировал коротким писком, - Посчитал его за мусор и потащил в свою нору, я ещё и туфлю сломанную сняла, положила, чтобы вторую легче снять было. Стервец, заставил побегать.
Она поправила причёску из белокурых волос, одёрнула чёрное платье, совершенно не скрывающее ноги. Тут Громов заметил и вторую, целую туфлю, в её руке. Туфли, надо сказать, были хороши, скроены под заказ, редко такие встретишь в наше время. Можно было понять её досаду. Огорчение, конечно, необоснованное, с финансами её семьи это не было серьёзной потерей.