Аграфена и Братство говорящих котов
Шрифт:
– Нет, миледи! – взмолился архивариус. – Моя пустая голова совершенно пуста от природы!
– Что от тебя хотела королевская нянька?!
– Она расспрашивала меня о пророчестве! – выпалил старик.
Та недовольно нахмурилась.
– О том бреде, что двадцать лет назад наговорила игурейская ведьма?
– Да, миледи! Она заставила меня все ей рассказать! Вы же знаете этих Эсселитов! Она угрожала мне своим рунным посохом! Что мне оставалось делать? Я все ей выболтал!
Лионелла схватила старика за грудки
– А почему вообще она интересовалась этим пророчеством? – не унималась она.
– Грегуар сказала, что в момент переворота из дворца смогли вывезти двух детей! – чуть дыша, произнес Доминик. – Она считает, что в пророчестве говорится об одном из них!
Брови миледи изумленно поползли вверх.
Слова старика ее просто потрясли.
– Как?! – выдохнула она. – И где сейчас эти дети?!
Архивариус пожал тощими плечами.
– В пророчестве сказано, что ребенок вырастет в казенном доме. Сейчас ему лет двенадцать – пятнадцать. Значит, он содержится в каком-нибудь государственном приюте, или в какой-нибудь тюрьме для несовершеннолетних…
– А ведь ты прав, – потрясенно прошептала Лионелла. Она швырнула старика через всю комнату, и тот брякнулся в свое кресло. – Сиди здесь! И пеняй на себя, если ты мне солгал! Я тебя испепелю!
С этими словами миледи развернулась и вышла из архива. Ее одолевали дурные предчувствия.
В зал вбежал глава дворцовой стражи Мафусаил. Невысокого роста, толстый и неповоротливый, он обладал почти квадратной фигурой и пышными усами, которые отросли практически до его плеч.
Увидев своих людей, валяющихся на полу без сознания, Мафусаил вытаращил глаза.
– Что здесь случилось?! – писклявым голосом взвизгнул он.
Лионелла схватила его за усы и подтянула его лицо к своему.
– С каких это пор начальник стражников обо всем узнает самым последним? – тихо осведомилась она. – Хочешь, чтобы я пожаловалась на тебя императору? Великий Велдор быстро укоротит твои усищи!
Маленькие глазки Мафусаила едва не вылезли на лоб.
– Не надо, миледи! – запричитал он. – Впредь я буду порасторопнее!
– Хочется в это верить! – Миледи отпустила его усы так резко, что тот едва не свалился на пол. – А теперь слушай меня внимательно!
– Я весь во внимании! – тут же повиновался он.
– Отправляйся на дворцовый телеграф и разошли телеграммы по всем имперским заведениям для несовершеннолетних сирот. Пусть директора приютов, школ и тюрем приготовятся к проверке! Я отправляю к ним своих ревизоров. Никого из детей никуда не отпускать! В госпитали не отвозить! Умерших не хоронить! Понял?!
– Так точно! – Мафусаил резко выпрямился и стукнул каблуком о каблук.
– Иди! – отмахнулась от него Лионелла. – И пригласи в мои покои Рашида, Гребуна и Левтину. У меня есть для них задание.
Глава стражи кивнул и со всех ног понесся исполнять поручение.
Миледи
На самом верхнем этаже, под куполообразной крышей, располагалась ее лаборатория. Огромное помещение со сводчатым потолком, пропахшее химикатами и разными колдовскими зельями. В центре зала на толстых цепях висел большой шар из блестящего металла. Внутри него постоянно что-то булькало и подергивалось так, что он слегка раскачивался в воздухе. Под шаром постоянно горел огонь, по всей лаборатории от него тянулись тонкие трубки и провода, соединенные с хитроумными аппаратами, закрепленными на стенах.
Рашид, Гребун и Левтина появились в лаборатории несколько минут спустя. Первого и второго только что подняли с их постелей в покоях замка. Последнюю нашли на имперском балу, она была в роскошном наряде из красного шелка.
Рашид, высокий тощий мужчина с костлявым морщинистым лицом, одетый во все черное, приблизился к Лионелле и с почтением поцеловал ей руку. У него были длинные с проседью волосы до плеч. За ним последовал Гребун – низкорослый толстяк с обритой наголо головой. С трудом передвигаясь на своих коротких ногах, он также приложился к руке миледи своими пухлыми губами.
Левтина, войдя в лабораторию, лишь слегка склонилась в реверансе. Она была самой молодой из троицы – полноватая женщина с черными, вечно всклокоченными волосами. Впрочем, сегодня они были уложены в элегантные локоны.
Из всех троих самым опасным был Рашид, угрюмый злобный Эсселит, психопат и убийца. Гребун не отличался особой смелостью, но славился своей подлостью и склонностью к разным козням и интригам. Левтина же считалась самой сильной во всем, что касалось колдовства. Она повелевала энергиями и знала наизусть тысячи самых различных заклинаний.
Столь непохожие друг на друга, они являли собой единое целое, ибо было в них нечто общее: жадность, зависть и подлость – их бессменные спутники – объединяли эту троицу в сплоченную команду, готовую выполнить любой, даже самый чудовищный приказ.
– Миледи, – обратился к Лионелле Рашид. – Зачем вы пригласили нас в такое позднее время?
– Во дворец только что проникла Марта Грегуар, – сухо сказала та. – Она пыталась разнюхать о пророчестве игурейской колдуньи, и сказала архивариусу, что у нее есть основания полагать, что пророчество может сбыться.
От изумления у Эсселитов вытянулись лица.
– Но как? – выдохнул Гребун. – Ведь никто из детей не должен был выжить!
– И все же кому-то из них посчастливилось остаться в живых! – скривилась Лионелла. – Я помню, что в ночь дворцового переворота из города выехала карета. Мы смогли ее настигнуть и взорвать, но в спешке не позаботились убедиться, что все пассажиры действительно погибли. А ведь там как раз ехали дети! А вдруг кто-то из них действительно остался жив?