Агрессия и катастрофа
Шрифт:
Что касается предполагаемого района высадки главных сил союзников, то в конце концов и Гитлер, и Рундштедт, и Роммель, не без помощи дезинформационных мер, принятых англо-американцами, пришли, наконец, к общему выводу: это будет Па-де-Кале, а не Ла-Манш, где следует ожидать только демонстрации. В действительности было как раз наоборот. И поэтому, когда десант в Нормандию стал фактом, 15-я немецкая армия оставалась на позициях севернее района высадки, тщетно ожидая появления "главных сил союзников". Бесподобная стратегия!
Ни германская разведка, ни верховное командование не смогли определить сроки и район высадки. Конечно, если немецкое руководство имело бы возможность
Что же в конечном счете, если рассматривать общий ход военных событий, помогло вторжению союзников на континент и почему гитлеровское командование оказалось неспособным отразить его?
VII
Ответить на этот вопрос нетрудно, зная картину общего хода войны.
Успех тщательно подготовленного десанта англо-американских экспедиционных сил во Францию был предрешен всей предшествующей борьбой в ходе второй мировой войны, прежде всего развитием событий на советско-германском фронте. Выше мы пытались привести достаточно фактов, подтверждающих эту истину. Ее невозможно опровергнуть, как бы ни старались поклонники фальсифицированно-одностороннего взгляда на историю рассматривать вторжение союзников в Европу в качестве замкнутого, изолированного акта, не связанного с борьбой Красной Армии, а следовательно игнорирующего эту борьбу.
Конечно, все зависит от точки зрения, с которой смотреть на историю, и от широты обзора. Для английского или американского солдата, командира роты и вообще войскового начальника, для жителей деревень и городов Нормандии в те дни, вероятно, существовал один фронт: тот, который союзники открыли во Франции. И это вполне объяснимо и понятно, потому что нельзя в конце концов требовать от ротного командира, чтобы он мыслил категориями всей войны. Но совсем другое дело историк 60-70-х годов. Если он пишет не историю полка или дивизии, или провинции Нормандия, а, выполняя свой долг, хочет подняться до оценки событий в целом, то он не может не видеть, что торжество июня сорок четвертого на Западе Европы подготовлено бесконечными усилиями на Востоке Европы, с сорок первого по июнь сорок четвертого. Еще никогда прежде в европейской военной истории взаимозависимость борьбы в разных районах, влияние одного театра войны на другой не ощущались с такой полнотой и силой.
Наступление Красной Армии в 1943 г., зимой и весной 1944 г. создало решающие благоприятные предпосылки для вторжения союзников по следующим причинам.
Во-первых, с самого начала войны против Советского Союза в течение продолжительного времени оккупированная территория Франции рассматривалась германским командованием как тыловая учебная зона вермахта, куда отводились для отдыха и переформирования дивизии, разбитые на Восточном фронте. Здесь они пополнялись за счет армии резерва и, в зависимости от своего состояния, либо направлялись обратно на фронт, либо оставались для оккупационной службы в Западной Европе. Поскольку к 1944 г. с пополнениями обстояло туго и воссоздавать достаточно боеспособные дивизии для борьбы против Красной Армии становилось все труднее, значительное количество разбитых соединений оставалось во Франции. Постепенно здесь накапливалось преимущественно все третьестепенное, резервное, имевшее большей частью пониженную боевую ценность. Исключение составляли только танковые дивизии - главная ударная мощь Рундштедта и Роммеля.
Во-вторых, после нападения на Советский Союз Западная Европа служила резервуаром, постоянно питавшим советско-германский фронт войсками, входившими в группу армий "Запад". С сентября 1942
В-третьих, "из оставшихся к 6 июня на Западе 58 дивизий, несмотря на общее, казалось бы, внушительное их число, лишь меньшая часть была пригодна к ведению военных действий значительного масштаба. Боевая сила и оснащение большинства из них стояли на столь относительно невысоком уровне, что в ОКВ рассматривали только некоторые из этих дивизий способными вести боевые действия. Из 58 соединений 34 оценивались как пригодные лишь для пассивной обороны{1349}. Эти дивизии почти или полностью не имели транспорта и вообще не обладали мобильностью. По своему вооружению, укомплектованности и обученности личного состава, который состоял сплошь из резервистов, они были слабейшими в вермахте. В большинстве своем они принадлежали к армии резерва и несли только оккупационную службу, не занимаясь боевой подготовкой. Их опыт ограничивался лишь периодическим использованием против групп французского Сопротивления.
В числе остальных 24 дивизий находилось 14 пехотных, 9 танковых и 1 моторизованная. Пехотные дивизии не успели восстановиться после тяжелых потерь на советско-германском фронте, имели ослабленный состав и сокращенную организацию. Некоторые из них располагали всего лишь двумя полками.
Что касается их оснащения, то в докладе генерал-квартирмейстера ОКХ генерала Вагнера Иодлю от 30 января 1944 г. на этот счет говорилось следующее: продолжающиеся с 5 июля 1943 г. тяжелые оборонительные бои на Востоке позволяют для Запада выделять лишь минимальное количество боеприпасов, и потребность в них не может быть значительно компенсирована{1350}.
В-четвертых, состояние немецких оборонительных позиций на Западе не позволяло обороняющим их войскам преградить путь мощному десанту. "Атлантический вал" представлял собой очень слабую преграду. Чрезвычайно низкая артиллерийская плотность - одна батарея на 12-20 км фронта (0,3 орудия на 1 км фронта!) - не обеспечивала никакой действенной системы заградительного огня. Оперативная плотность обороны не отвечала минимальным нормам. Например, на решающем участке от франко-бельгийской границы до Шербура в первом эшелоне одна немецкая дивизия оборонялась в среднем на 50-километровом фронте побережья, а в Бретани - более чем на 100 км фронта. Конечно, ни о какой устойчивой обороне здесь не могло быть и речи.
Система заграждений находилась в самом плачевном состоянии. 15-я армия, где ожидался главный удар, обороняя фронт побережья длиной 420 км, могла прикрыть заграждениями лишь 90 км; 7-я армия, оборонявшая полосу с протяженностью побережья до 1000 км (Нормандия, Бретань), располагала 820 тыс. мин и смогла прикрыть заграждениями только 50 км побережья{1351}.
В-пятых, немецкая авиация на Западе оказалась сравнительно слабой. По данным на 31 мая 1944 г., 3-й Воздушный флот имел 891 боевой самолет. Кроме того, предполагалось с началом вторжения перебросить на Запад из "воздушного флота рейха" 600 истребителей. Но в действительности к утру 6 июня готовым к вылету оказался лишь 391 самолет. Более 100 самолетов не могли подняться в воздух из-за отсутствия экипажей или недостатка горючего.