Агрессия и катастрофа
Шрифт:
VI
В эти дни ставка Гитлера жила какой-то странной жизнью. Одна за другой катастрофы в центре и на юге Восточного фронта привели всех обитателей "Волчьего логова" в состояние мрачной и злобной подавленности. Замкнувшиеся в своих бункерах, они стали воспринимать многое как из потустороннего мира. Нарушилась система выработки решений. Главное и второстепенное не различалось. Все тонуло в бесконечных мелочах, запутывалось в сетях массы гнетущих впечатлений минуты, импульсов, эмоций, вызываемых постоянно и неожиданно, но все время к худшему меняющейся обстановкой.
После Сталинграда, Курска гитлеровская ставка привыкла уже ко
В бункерах "Вольфшанце" на очередных заседаниях бесконечные рассуждения Гитлера о неизбежном развале коалиции противников перемежались длительными экскурсами в прошлое, оправданиями ранее принятых решений, обвинениями всех и вся в плохом выполнении приказов, новыми и новыми проклятиями в адрес "предателей". Приходили Кейтель, Гудериан, Иодль и другие, сообщали более или менее приглаженно плохие вести, на основе докладов принимались всевозможные решения, которые могли задержать исход, но не изменить его.
Тема "предательства в тылу" все еще вытесняла другие. Заговор и его неудача, которую теперь здесь все толковали как "волю провидения, решившего сохранить фюрера", аресты, картины "народного суда" и казней, ежедневно представавшие перед обитателями "Вольфшанце" в виде фильмов, - всё это все больше и больше направляло мышление в одну точку: теперь, когда предатели повешены, когда "нарыв" ликвидирован, всё пойдет по-другому. Нужно лишь как следует перетасовать колоду: выбросить еще притаившихся врагов фюрера, заменить их "безупречными".
В день, когда полный разгром в Румынии стал вполне очевидным фактом, 30 августа, Гитлер принимал генералов Кребса и Вестфаля, отправлявшихся на новые должности начальниками штабов. И не катастрофа в Румынии, а совсем другое стало темой их разговора.
– Вы знаете, что фельдмаршал Клюге покончил самоубийством, - говорил фюрер.
– Имеются очень веские подозрения, что если бы он не совершил самоубийства, то все равно был бы арестован.
Не ожидая ответа, Гитлер продолжал.
– Это был человек, который предназначался для того, чтобы произвести поворот судьбы, чтобы по возможности капитулировать перед англичанами и затем с англичанами пойти против России - совершенно идиотский план. Прежде всего они преступно бросают на произвол судьбы немецкие земли на Востоке.
Переходя к теме о противниках, Гитлер безапелляционно заявил:
– Они двигаются к своей гибели. Настанет момент, когда напряжение союзников будет таким большим, что наступит провал. Коалиции в мировой истории всегда погибали. Только нужно выждать момент, как бы ни было трудно. Моей задачей является, особенно с 1941 г., при всех обстоятельствах не терять нервы, а если где-нибудь имеется поражение, вновь и вновь находить пути и вспомогательные средства, чтобы как-нибудь поправить историю. Я вполне могу сказать: более тяжелого кризиса, чем тот, который мы уже пережили на Востоке, нельзя себе представить. Когда пришел фельдмаршал Модель, группа армий "Центр" была действительно дырой. Там было больше дыр, чем фронта, но затем, наконец, стало больше
Гитлер говорил дальше:
– Нужно продолжать борьбу до тех пор, пока имеется возможность для порядочного мира, сносного для Германии и гарантирующего жизнь будущих поколений.
Да, он думал о "будущем Германии". Но о все той же нацистской "модели" будущего с обязательным "завоеванием Востока", о котором он бредил до последних дней. Нужно только дождаться раскола коалиции, вынудить Англию и США объединиться с рейхом и опять двинуться на Восток. Только он сможет добиться этого. "Если здесь не будет сидеть натура с железной волей, борьба не может быть выиграна".
Однако "натура с железной волей" теперь боялась всего: и заговоров, и наступающих противников, и своих сподвижников, и вообще всего того, к чему неотвратимо шел фашизм.
– То, что здесь произошло, обратилось против меня. Если бы это удалось, то для Германии возникла бы катастрофа. То, что это не удалось, дает нам возможность устранить наконец этот нарыв внутри{1424}.
Только на следующий день, 1 сентября, Гитлер получил более или менее ясную картину всего, что случилось в Румынии. Пришел Гудериан:
– Из группы армий "Южная Украина" сообщают, мой фюрер, что противник ворвался в Бухарест, занял Плоешти и вот здесь движется в горы. Части группы Мита здесь, южнее Бакэу. Согласно русскому радио генерал Мит, к сожалению, погиб.
– Ах!
– воскликнул Гитлер, потрясенный известиями. Наступила гнетущая пауза.
Затем, когда фюрер пришел в себя, пошел длинный разговор о том, как предупредить кажется готовящееся наступление советских войск через Карпаты и каким образом быстрее подавить восстание, вспыхнувшее в Варшаве.
Гитлер закончил совещание требованием:
– Нам необходим какой-нибудь успех, это решающее. Нужно опять стать активными, чтобы мы снова подчинили себе закон действия!
Но о каком успехе могла быть речь?
Разгром немецко-фашистских войск на южном крыле советско-германского фронта и вступление войск генерала Ф. И. Толбухина в Болгарию ускорили народное восстание в этой стране, приведшее к победе Отечественного фронта. Болгарский народ получил возможность выйти из несправедливой войны. Болгария объявила войну Германии.
Выход Красной Армии на болгаро-югославскую границу заставил нацистское верховное командование начать эвакуацию войск с юга Балканского полуострова. Наступление 3-го Украинского фронта, его совместные действия с югославскими и болгарскими войсками позволили во второй половине октября 1944 г. освободить восточную часть Югославии и Белград.
Теперь гитлеровская ставка со страхом взирала на угрозу, неумолимо приближавшуюся к Венгрии. План германского командования состоял в том, чтобы особенно прочно удерживать фланги Восточного фронта: Прибалтику, необходимую для воздействия на скандинавские страны и обеспечения господства в Балтийском море; Венгрию - важного союзника, экономика которого стала особенно необходимой рейху. 20 сентября группа армий "Север" получила усиление: 3-ю танковую армию, действовавшую прежде в центре. Но наступлением Прибалтийских фронтов с июля по октябрь 1944 г. Красная Армия разгромила группу армий "Север". Ее потери достигли 26 дивизий из 59. Утрата Прибалтики, изоляция части сил в Курляндии крайне ослабили северный фланг германского стратегического фронта, который теперь сократился на 750 км.