Агрессия и катастрофа
Шрифт:
Если говорить о просчетах союзников, то нельзя не отметить прямо-таки трагической ошибочности развертывания союзных армий. Можно без боязни преувеличения сказать, что здесь перед нами яркий пример из военной истории, как высокопоставленные генералы и их штабы выбирают из многих возможных военных решений наихудшее и, конечно, не желая этого, буквально подставляют врагу свои самые слабые, уязвимые места, хотя элементарные принципы военной теории требуют делать как раз наоборот.
Действительно, немцы построили свои силы глубоким тараном, но их построению союзники не смогли противопоставить стратегическую оборону необходимой
Союзное командование поставило в обороне против слабейшей группировки немцев свою наиболее сильную группировку, а против сильнейшей - самую слабую и предельно облегчило германскому командованию его удар через Арденны. Оставление многочисленных войск - 25% всех сил - на участке от южной границы Люксембурга до Базеля, т. е. на "линии Мажино" и за нею, было решением, вызванным перспективами войны с Италией, но совершенно не отвечавшим обстановке войны с Германией. Ошибка вынудила союзное командование в трудных условиях военных действий мая 1940 г. осуществлять сложную переброску войск с "линии Мажино" на активные участки фронта. И она не удалась. Получилось так, что союзники усилили фланги, особенно северный, нацеленный на Бельгию, и ослабили центр - Арденны, где не ждали наступления. Немцы же нанесли удар именно в центре.
Общие силы Франции, Англии, Бельгии и Голландии, выставленные против Германии, несколько превосходили по численности гитлеровскую армию. Этот факт дает повод некоторым историкам акцентировать ту мысль, что вермахт нанес поражение намного более сильному противнику. Но нельзя забывать о неправомерности простого сопоставления цифр для выяснения реального соотношения сил на фронте борьбы. Вооруженные силы четырех стран имели суммарно больше дивизий и танков, чем гитлеровская армия. Но их не объединяли ни ясные идеи межсоюзнической стратегии, ни общее руководство. Их надломленное за месяцы "странной войны" моральное состояние снизило и без того невысокий уровень боеспособности.
VII
Германские адмиралы начинали войну на море без особого подъема. Они хорошо представляли себе, что одно дело пропагандистские выкрики нацистской прессы насчет "непобедимости германского флота", а совсем другое - его реальное состояние, которое оставляло желать много лучшего. Вся военно-морская элита во главе с Редером вполне отдавала себе отчет в том, что означает выступить со своими сравнительно немногочисленными военно-морскими силами против всей морской мощи Англии. Они принадлежали к поколению офицеров, сложившемуся еще в первой мировой войне, впечатления которой крепко засели в их головах.
В те годы германский военно-морской флот оказался бессильным прорвать британскую морскую блокаду и бороться с подавляющим по численности английским торговым флотом. Запертые в своих портах германские флотилии не смогли противостоять тогдашней "владычице морей", в распоряжении которой находились ресурсы и морские коммуникации империи, раскинувшейся по всему свету. Нацистские адмиралы вспоминали и
И, конечно, не случайно в первый день войны с Англией Редер находился не в слишком оптимистическом настроении: теперь, осенью 1939 г., германский флот "ни в какой степени не готов к великой борьбе против Великобритании", заметил он.
Однако, бросая взгляд в прошлое, германское военно-морское руководство помнило и другое: во время войны 1914-1918 гг., от ее начала и до конца, немцам удавалось нарушать блокаду путем довольно широкого ввоза контрабандных товаров через Скандинавию, причем тайными поставщиками нередко выступали английские фирмы, которые у себя дома клялись в верности короне и ненависти к Германии.
В частности и поэтому уже на самой ранней стадии подготовки к новой мировой войне военно-морское руководство третьего рейха обращало свои взоры к Скандинавии, особенно к Норвегии, базы которой, в зависимости от того, в чьих руках они находились, давали возможность получить той или другой стороне крупные преимущества в стратегии морской блокады и контрблокады.
Именно эта, вероятно самая традиционная для европейских войн, стратегия на море и была фактически принята воюющими сторонами с начала второй мировой войны.
Германский план "морской войны" состоял в том, чтобы ударами флота нарушить британские коммуникации, отрезать Англию от источников снабжения и полностью изолировать. Для этого следовало, по мнению морских стратегов, захватить Бельгию, Голландию и сокрушить Францию. Тогда, получив необходимые морские и воздушные базы, расположенные в непосредственной близости от британских островов, Германия могла отсечь Англию от континента, с помощью подводных лодок и авиации нанести решающий удар ее флоту и блокировать морские коммуникации. Во всяком случае Гитлер считал такой план реальным, а Редер предпочитал соглашаться с фюрером.
Именно молниеносный захват баз, нацеленных как острие шпаги прямо в сердце Англии, должен был компенсировать многочисленные слабости германского флота по сравнению с британским. Когда корабли Редера будут иметь свои исходные базы не в Киле, Куксхафене или Бремерхафене, а в Антверпене, Кале и Шербуре и в то же время воздушные эскадры Геринга окажутся на аэродромах вблизи Па-де-Кале, разговор с Англией, как думали в Берлине, станет другим. Гитлер перед походом на Запад даже особенно и не задумывался о прямом вторжении на британские острова, видимо предполагая (так но всяком случае показали последующие событии), что комбинированные удары с расположенных вблизи Англии морских и воздушных баз при соответствующем политическом нажиме приведут к желаемому результату: капитуляции Англии, или выгодному миру, или политическому соглашению.
Другим методом "компенсации" относительной слабости германского флота считались быстрота и решительность действий. Это составляло разительный контраст с английской стратегией, всецело скованной жесткими политическими тормозами "странной войны". Военно-морское командование рейха не без оснований рассчитывало использовать пассивность и медлительность своего противника, чтобы в возможно более короткий срок добиться максимально выгодных результатов в морской войне и обеспечить преимущество на будущее.