Агрессия. Хроники Третьей Мировой. Трилогия

Колентьев Алексей Сергеевич

— Вышел бардак, родственничек… — Голос шурина так и сочился самодовольством. — Но приз наш! Думаю, спишем всё на партизан, я не хочу разборок между армией и моими…

— Ты сука, Майк. — Я как мог сдерживался, но раздражение прорвалось наружу. — Мы выслеживали русских две недели. Теперь они затаятся, а потом снова вылезут там, где их не ждут. Ты перепутал своих неумелых фермеров, вооружённых дробовиками, с солдатами, эти люди скорее всего хорошо проинструктированы, и простой допрос ничего толком не даст… Две недели работы, ублюдок!

— И это ровно на две недели больше того срока, который нам озвучил полковник. Зак, очнись!

Майк, резко развернувшись, пошёл к сети и, набрав комбинацию на видимой только ему сквозь наглазный визор виртуальной клавиатуре, освободил замок сетки, в которой уже затихли пленники. Эта сеть имеет свой аккумулятор, замыкающий звенья по принципу электромагнита. После подачи управляющего импульса сеть расправляется, подаётся разряд тока, жертва парализуется на то время, которое нужно, чтобы сковать её наручниками. Оба пленника вывалились и упали на землю, словно два мешка с кукурузными початками. Ракета, висевшая над нами, стала прогорать, но, видимо, у команды моего родственника процедура была уже отработана, потому что в тот момент, когда яркий белый свет, льющийся сверху, потускнел, на пленниках скрестились лучи мощных фонарей, закреплённых на поясах двух стоявших на противостоящих склонах

оврага наёмников. Практически в тот же миг те двое, что встали рядом с Майком, бросились на парализованных людей, ловко их обыскивая, попутно сортируя трофеи в две небольших кучи. Отдельно положили оружие, которое я решил рассмотреть поближе. Не спрашивая одобрения всё ещё пыжившегося от самодовольства шурина, присел на корточки в паре метров от источников света. В темноте я вижу плоховато, поэтому по старой привычке взял в зубы маленький светодиодный фонарик-«карандаш», дававший узкий, но довольно чёткий конус света. Оружие опять оказалось нашим: пара штатных рейнджерских карабинов Mk.18 CQBR [62] , два девятимиллиметровых P226 [63] . Были ещё два ножа, но эти, скорее всего, принадлежали русским изначально, слишком дёшево для рейнджеров, плохая сталь, в руке лежат неудобно. Всё оружие в комплектации для ближнего боя в лесу — карабины с коротким стволом, пистолеты с резьбой под глушитель, зелёно-коричневое теплопоглощающее напыление на карабинах. Чтобы окончательно убедиться в верности собственных предположений, я взял один М–4 и отогнул ткань кевларовой вставки на ремне возле самого крепления к кольцу антабки. Так и есть: на зелёной ткани несмываемым маркером выведено прозвище — «Бобёр». На втором тоже обнаружилась метка с инициалами: по крайней мере, теперь точно известно, куда делось оружие. Отдавать русских наёмников точно нельзя, всё оказалось куда сложнее, чем кажется Майку. Неприятный холодок пробежал по спине, словно кто-то прошёлся по моей могиле в подкованных сапогах. Поднявшись на ноги, я пошёл к кучкам снаряжения, снятого с пленных. Теперь без помех можно их разглядеть: оба одеты в обтрёпанные охотничьи полувоенные костюмы расцветки «осень», разгрузочные жилеты, сложенные в отдельную кучу, при ближайшем осмотре — явно снятые с убитых рейнджеров. Я различил бурые пятна засохшей крови, в некоторых местах видны следы починки. На магазинах к карабинам видны личные метки бывших владельцев.

62

Mk.18 CQBR. Это всё тот же самый тюнингованный карабин М–4А1. Чудес от данного оружия ожидать не нужно, порочная система gas key никуда не делась. Плюс короткий ствол и проблемный НАТОвский патрон 5,56 мм, которые совместными усилиями убивают все достоинства данного оружия. Удобство данного ствола только в отлично продуманной системе аксессуаров SOPMOD (прицелы, сменные стволы, фурнитура, ПББС и проч.). Большое число данных автоматов всё ещё присутствует в самых элитных подразделениях американской армии как основная штатная единица вооружения бойцов. Емкость магазина: 20 или 30 патронов.

63

P226. Имеется ввиду армейский вариант пистолета SIG P226 под патрон 9 x 18 мм Парабеллум. Данный пистолет был изначально принят на вооружение спецподразделением ВМФ США «US Navy SEAL» и используется в войсках с 1991 года. В частности, его стали большими партиями закупать во время операции «Буря в пустыне». По свидетельствам пользователей, пистолет на порядок превосходит по надёжности и эффективности официальное личное оружие Beretta M 92FS, о котором я слышал немало неприятных слов, хотя личное знакомство с «береттой» было мимолётным (два магазина на стрельбище). Что же до Р226, то разведподразделениями американской армии чаще всего используется модель «Blackwater», с пазами для крепления дополнительных приспособлений и сменным стволом для предустановки ПББС. В целом пользователи хвалят пистолет за высокую кучность стрельбы сериями по три-четыре выстрела, а также надёжность в плане воздействий внешней среды. Емкость магазина — 15 и 20 патронов в коробчатом двурядном магазине.

— Видишь, Зак, эти вонючие крысы замесили наших братьев, ободрали их трупы и бросили гнить в этих лесах…

Громкое восклицание Майка оторвало меня от работы, а смысл сказанного только усилил раздражение. Присутствие брата жены становилось непереносимым. Сквозь стиснутые зубы я только и смог проговорить:

— Солдат никогда не назовёт братом продажную шкуру вроде тебя, Майкл. Этот разговор опять приведёт к тому, что я надеру твою прыщавую жопу, и ты побежишь жаловаться Кори. Эти парни погибли в бою, а ты со своей бандой трупоедов, словно шакал, травишь газом гражданских да режешь плохо обученных фермеров и детей, не знающих, как правильно держать в руках оружие!..

В следующий миг произошло сразу несколько событий, сменявших друг друга со столь поразительной быстротой, что я едва успел отреагировать лишь на одно из них. Майк, как и положено, завёлся с полоборота и ринулся на меня. Оба его бойца отвлеклись от обыска пленных, что и стало для одного из них, что был поменьше, поводом, чтобы попытаться сбежать. Пленный сдвоенным ударом ещё не связанных ног ударил отвернувшегося наёмника в лицо, отчего тот ослабил хватку и откатился вбок. Юркий парнишка поднялся и что есть духу припустил вдоль дна оврага, туда, где начинались густые заросли кустарника. Майк среагировал мгновенно: шурин вскинул автомат и стрекотнул короткой очередью вслед беглецу. Три пули попали парнишке в середину спины и шею, а одна вгрызлась в затылок и вышла из левого глаза. Беглец упал на землю нелепым комочком тряпья уже мёртвым. Майк уже опускал автомат, когда какая-то неведомая сила заставила моего родственника выпустить оружие и, нелепо откинув голову, осесть в шаге от меня на землю. Следом раздался булькающий звук у меня за спиной. Уже падая и перекатываясь в небольшую промоину рядом, я успел заметить, что у второго пленника разворочена шея, и чёрная кровь сильными толчками бьёт наружу, заливая русскому всю грудь. Потом началась пальба, люди Майка, видимо, полагаясь на баллистические вычислители, встроенные в их шлемы, били короткими очередями в том направлении, откуда, как им подсказывал компьютер, вёлся огонь. Не обращая внимания на наёмников, я сдавил тангенту общего вызова:

— Всем: Зверобой! Зверобой в секторе!..

Это было как раз то, чего я опасался: где-то с фланга наблюдательный пост стерегла снайперская пара. Выстрелы прозвучали с минимальным разрывом, стрелков определённо двое. Сейчас дело за малым: мои парни или наёмники без труда засекут направление через спутник, Фонарщик не мог зевнуть стрелков…

— Эл-Ти, здесь Фонарщик! Всё по нулям, я его не вижу!.. Нет засветки, спутниковое сканирование тоже мимо, вызываю «погремушку» в сектор два-шестьдесят, два-шестьдесят три и три-пятьдесят один.

Чёрт! Я не мог ошибиться: входное отверстие от обычной пули. Если бы у стрелков был пятидесятый калибр, голова Майка лопнула бы как тыква, а русскому просто оторвало бы голову. Значит, стрелки где-то на северном склоне горы, но Фонарщик не дурак, да и

наёмники палят куда-то в чащу в совершенно противоположном направлении.

— Варлок главный, здесь Асассин старший! — В наушнике отозвался голос с позывными звена штурмовиков прикрывающего. — Подтвердите заказ на обработку.

Выхода нет, если с земли мы снайпера не видим, то, скорее всего, позиция пристреляна. Но увидел он нас только после начала иллюминации, устроенной наёмниками. У него нет прибора ночного видения!..

— Вз-зз-ум!

Звук пули, пролетевшей рядом, я точно узнаю, когда его слышу. Нет, значит, дело не в прицеле…

— Вз-зз-ум! Вз-зз-ум!

Ещё пара пришла откуда-то с северо-востока: одна вошла в землю всего в паре сантиметров над правым плечом, вторая ушла левее и отщепила кору дерева, за которым я укрылся. Тянуть дальше было нельзя, охота теперь безнадёжно испорчена, и мы все превратились в дичь. Охрипшим от напряжения голосом я проговорил:

— Старший Асассин, здесь Варлок главный! Заказ подтверждаю, работайте по указанным координатам. Заказ подтверждаю!..

Спустя полчаса начало рассветать, синие сумерки сменились серым тусклым утренним светом. Туман осел в складках оврага и не мешал ориентироваться. До точки эвакуации мы шли двумя группами, наёмники Майка ушли на восток, забрав его и тело убитого им русского с собой. Второго взяли мы, как и снятое с него снаряжение и оружие. После того, как штурмовики отбомбились по склонам сопки, обстрел нашей группы прекратился, однако Фонарщик и Нюх всё ещё бродили впереди и в тылу, то и дело щупая местность оптикой винтовок. По нервному возбуждению и отрывистости докладов я понял, что в смерть русских стрелков от бомб они не верят ни на грамм. Спустя ещё час мы добрались до лысой вершины плоского холма, и я включил навигационный маяк. Транспортная «вертушка» пришла в сопровождении пары «апачей» через двадцать минут и осторожно опустилась на небольшой участок ровной каменистой почвы, отошла аппарель, и бортстрелок лихорадочно замахал свободной рукой, мол, быстро внутрь. Похожие на голодных пресноводных акул, штурмовые вертолёты описывали круги вокруг приземлившегося транспортника, от волны разгоняемого «вертушками» сырого холодного воздуха деревья вокруг гнулись к земле. Я ждал, пока все зайдут внутрь, и вошёл в гулкое нутро транспортника последним. Смерть шурина всё ещё тяжёлым грузом лежала на сердце. Кори и особенно его практичной жене, скорее всего, сообщат через неделю, когда юристы нанимавшей его конторы составят все бумаги. Всё упрётся в страховой бонус, но жена Майка своего не упустит, тут я спокоен. Лишь бы Кори не слишком зациклилась на том, что случилось. Всё же брат есть брат, но я-то знаю, что теперь она прежде всего будет думать обо мне. У ног лежал завёрнутый в брезент труп русского, край ткани трепал восходящий поток воздуха, покуда аппарель не захлопнулась, Райли сидящий напротив с автоматом, зажатым между колен, что-то сказал, но из-за шума винтов я его не расслышал и наклонился вперёд, чтобы переспросить.

— Нас сегодня посетила ирландская удача, Эл-Ти, — Райли криво усмехнулся показав пальцем на труп партизана. — Вроде как при своих, но главный банк сорвал кто-то другой… Паршиво, босс!..

Я кивнул в ответ, в сжатом до хруста кулаке лежала русская пуля, вынутая из ствола сосны. Какие-то доли дюйма отделяли меня от смерти, стрелок промахнулся и смерть только показала зубы. Этакое напоминание о том, что в следующий раз может выйти совершенно иначе, и в брезенте будет лежать мой собственный труп. Мигнули лампы дежурного освещения, вертолёт тряхнуло, когда он входил в разворот. Мы возвращались в Нортвуд, однако больше чувства потери, я ощущал изматывающую усталость, какая бывает только после того, как точно знаешь, что кропотливо проделанная работа пошла прахом.

Глава 4

Россия. 3 октября 2011 года. Приблизительно 200 км от г. Углегорск. 06.23 по местному времени. Штабной ЗКП 182–го гвардейского тяжёлого бомбардировочного авиаполка. Временный командный центр юго-восточного фронта. Бывший командующий Восточного ОСК, ныне действующий командующий фронтом генерал армии Алексей Макарович Широков. Стратегический замысел и воспоминания.

Жёлтый свет лампы аварийного освещения уже не раздражал, чай в выщербленном гранёном стакане остыл, осталась где-то треть. Тесное помещение комнаты в глубине подземного бункера, где разместились все службы штаба, теперь стали моим домом. Странно, однако: о том, что стало с нашей городской квартирой в разорённом теперь Хабаровске, думалось без боли, словно отчаянье и злость первых трёх суток после нападения кто-то ампутировал. Ассоциация тут же вызвала боль настоящую — отрезанная под коленом левая нога ныла… Почему-то болел большой палец, хотя на его месте сейчас пустота. Нужно занять себя работой, не думать о себе, люди равняются по тому, как уверенно я держусь с ними, каким голосом отдаю приказы. Им кажется, что я один знаю какой-то секрет, чудесный способ спасения остатков войск округа и тех, кому удалось с боями отойти от Владивостока, или вырваться из Мурманского котла. Некоторые части имели до четверти личного состава, от других осталось лишь несколько офицеров. Без документов, часто даже без знаков различия, остатки разгромленной армии шли к нам почти по наитию. Адова работа для особых отделов и фильтрационных комендатур. Люди работали на пределе, развёрнутых полевых госпиталей и просто городских и сельских больниц не хватало: пока не так холодно, дополнительно было развёрнуто шестнадцать полевых лагерей, в которых размещали раненых. Американцы к нам не совались после организованных на юго-западном и юго-восточном направлениях нескольких контрударов. Как только противник терял взаимодействие с прикрывающим его наступление артиллерией и авиацией, он сразу же отступал, не ввязываясь в сколько-нибудь серьёзные перестрелки. Общими усилиями на данный момент фронт удалось стабилизировать, все должна была решить операция по освобождению Видяево. Там сейчас всё разгромлено, авиация и ракетчики противника постарались на славу, но часть кораблей 67–й дивизии стратегических подводных ракетных крейсеров и остатки флота успели выйти из владивостокской и мурманской баз. Экипажи вместе с местными жителями и персоналом местной базы подплава Порт-Владимир, а также остатками разбитых сухопутных частей организовали оборону. Американцы два раза пытались применять новое оружие, но тамошний новый командующий контр-адмирал Никифоров отдал приказ отработать по окинавской авиабазе ракетой с ядерной БЧ. Ракету сбили, однако продвижение вражеских войск было остановлено. База заблокирована со всех сторон, и, думаю, что у нас есть дня два, пока американцы не подтянут своё новое оружие, запасы которого, по данным разведки, вышли во время августовской операции. Тогда земля и воздух буквально горели, американцы высадились на оплавленную до стеклянной корки землю и продвинулись вглубь местами на сотни километров. Спасло нас только то, что части округа находились в движении к новым пунктам дислокации, большая группа войск так же вышла из-под удара — проводила совместные тактические учения и боевые стрельбы. Наши потери были несопоставимо меньше тех, которые понесли ОСК «Запад» и «Юг». В последнем случае войска бывшего Северокавказского округа оказались расчленены согласованными ударами регулярной турецкой армии, развить успех которой в немалой степени помогли хорошо обученные боевики, скрывающиеся в горах а также в городах и сёлах национальных республик.