Агрессия
Шрифт:
– Хорошо, а много вообще исследовательских судов работает сейчас в этой зоне?
– Думаю, десятка два, но, в основном, они держатся у кромки тумана. В зону входят лишь катера. Таковы требования службы безопасности и военных.
– Японских военных?
– Теперь уже всяких.
– И все-таки о «летучих голландцах». Известно, что совместными усилиями морские ведомства установили почти все суда, застрявшие в Зоне номер
– Отчетливо видели самый крупный из них, гонконгский сухогруз «Нью лакки-семь», бесследно пропавший, между прочим, еще четыре года назад.
– В этих же местах?
– Да, в Восточно-Китайском море. Считается, что это и есть носитель разлома, если можно так сказать.
– Почему?
– Обычно в непосредственной близости от разлома любые аномальные явления теряют силу. Допустим, в Минской зоне… вы ведь знаете, что там происходит?
– Дома играют в пятнашки.
– Да, примерно так. Так вот, там клякса разлома находится на стене одного из домов, и он неподвижен, как и любое приличное здание вне зоны. В морской зоне таким «оазисом стабильности» является борт «Нью лакки-семь». Вокруг судна примерно на кабельтов нет тумана, концентрация планктона в воде у его борта минимальна, хотя бывают и «наплывы», и, наконец, это единственный «голландец», к которому удалось подойти вплотную и даже пришвартоваться.
– Интересно, и что нашли на борту?
– К сожалению, в этот момент судно по неясной причине дало значительный крен на борт, и квестерам пришлось срочно отчалить.
– Квестерам?
– Это условный термин. Так мы называем ученых, которые проводят исследования непосредственно в зонах. Чтобы коротко и точно обозначать, где сделаны исследования, по каким методикам, какой арсенал оборудования был использован… и так далее, мы называем полевые исследования «квестами».
– Понятно, снова очень интересно. А когда квестеры отчалили… крен исчез?
– Верно, так и было.
– Но повторять попытку не стали? От греха подальше, как говорится?
– Да.
– Логично. А вот еще вопрос, бывает ли в Зоне сорок четыре штормовая погода? Волны и все такое.
– Да, конечно, как и везде. Но туман при этом практически не рассеивается.
– Так, может быть, это не туман вовсе? Ну, в обычном нашем понимании.
– Как и все остальное, это вполне вероятно. Только не пытайте, что это может быть, если не туман. Фантазирование не мой профиль…»
Из беседы с профессором А. Броминым,
научным
телеканал Р-24, программа «Наука 2.1», 11.07.2016.
16. Зона разлома 44 (Восточно-Китайское море), 15.07.2016.
На пике развития «дикого Интернета» людям стало казаться, что нет ничего загадочнее обычных природных явлений. Стоило им возникнуть не там, где нужно, или задержаться чуть дольше обычного, к ним тут же прилипал ярлычок «загадка». Или, как модно стало говорить - аномалия. И никого не волновали результаты многолетних наблюдений, которые сурово отрицали необычность происходящего.
И дело даже не в том, что у большинства отравленных некачественной информацией людей стало плохо с памятью или раздувание «аномальной истерии» было выгодно малограмотным, но ушлым журналистам. В стремительно меняющемся мире люди жили одним днем, и этот день они хотели прожить нескучно. Поэтому и пытались отыскать загадку даже в простых вещах и событиях, высасывали из пальца хоть какой-то интерес к жизни. Ведь иначе можно было свихнуться от ее стремительного, шумного, напряженного, но при этом парадоксально скучного течения. Вот и развлекали себя люди, чем могли.
Жара! Шок! Аномальная жара накрыла всю страну! Может быть, это даже испытание климатического оружия! Не важно, что бывало жарче! Какой, к черту, 1975 год? Кто его помнит? И 2010-й уже все забыли. Не мешайте!
А какой коварный мороз! Это невероятно! Целый месяц минус тридцать! Так долго нормальные морозы не стоят! Не волнует, что в Сибири! И что раньше по три месяца стояли - не волнует. Здесь и сейчас это аномалия! Мы так решили!
Туман! Почему он так долго не развеивается? Это немыслимо! Что там прячется в тумане? Вы не поверите! Как это ничего? Не может быть! Что-то должно прятаться, ведь это аномальный туман!
Именно так все было до октября пятнадцатого. Сто процентов «аномалий» были придуманы либо от скуки, либо ради раскрутки дешевой сенсации, либо напрямую - ради заработка. А потом вдруг начали образовываться настоящие аномалии, и жить стало настолько «интересно», что временно заткнулись и народные сплетники, и желтая пресса, и профессиональные сочинители сенсаций. Настолько был велик страх от осознания, что теперь все всерьез, все на самом деле, все «очевидное - невероятное» стало вдруг частью реальности. И жара теперь может быть действительно аномальной, а мороз - коварным, да не сибирским, а полярным. Да в любой точке мира. И в тумане теперь действительно может кто-то скрываться…
Примерно такие мысли возникали при взгляде на плотное кольцо тумана, окружившего судно. Куда ни смотри, сплошной туман. Разве что над головой чисто. Синее небо и ползущее к зениту солнце.
Каспер еще раз окинул взглядом стену тумана. Она и впрямь даже не думала развеиваться. Стояла себе двадцатиметровой высоты забором в кабельтове от судна.
Каспер вошел в дверь с иллюминатором и спустился вниз, в длинный коридор, куда чуть раньше ушли на разведку товарищи. Долго искать спутников не пришлось. Они как раз вышли из пятой по счету двери.