Агрессия

Епатко Маргарита

– У меня нет воловьих жил, – ошарашено произнесла Марина.

– Допускаю, что в монастыре вас не учили ухаживать за раненными, – вздохнул Бриан – Но должны же вас был учить вышивать. Неужели у дамы не найдется иголки с нитью?

– Найдется, – кивнула Марина и бросилась к своей походной сумке в комнату.

– И поторопитесь, – крикнул ей вслед Бриан, – мне совсем не хочется истечь кровью, – добавил он понимаясь. Потом оторвал кусок ткани от снятой с него рубашки и поискал глазами бадью с водой. – Кажется тут, – пробормотал он, беря в руки пластмассовый чайник. В этом

странном белом кувшине из какого-то легкого материала точно была вода. Он потряс его, чтобы в этом убедиться и вылил воду на кусок ткани. Вода была почти горячей. Бриан удивился. Но ему некогда было разбираться с этим странным сосудом. Рыцарь осторожно протер плечо и рану.

– Вот, – Марина вбежала на кухню, протягивая ему какую-то коробочку, – не могу дозвониться до скорой. Видимо, рану действительно придется зашивать самим.

– Вденьте нитку в иглу, – прервал ее Бриан.

– Ага, – Марина открыла коробочку с походным набором (иголка и пять ниточек на всякий случай) и стала вдевать нитку в узкое ушко под скептическим взглядом Бриана.

– Какое счастье, что меня ранили в левую сторону, – процедил он, глядя на ее безуспешные попытки, найти у иголки ушко.

– Это почему? – автоматически спросила Марина.

– Если вы шьете так же проворно, как вдеваете нитку, у нас есть все шансы закончить ко второму пришествию Христа, – усмехнулся Бриан. – А так я, по крайней мере, могу сделать все сам правой рукой.

Марина покраснела от возмущения и нитка, наконец, всунулась в едва различимое ушко.

– Да, я не умею шить, – она сердито протянула Бриану нитку. – Это что такой серьезный недостаток?

– Не сердитесь, я не хотел вас обидеть. А теперь зажгите свечу.

– Зачем? – удивилась Марина.

– Хотелось бы прокалить иглу.

– Здесь нет свечи, – Марина подошла к плите и электрозжигом запалила газовую горелку, – А это вас устроит? – она повернулась к Бирону.

– Вполне, – ответил он.

Бриан внимательно смотрел на девушку стоящую у плиты, и думал о том, как сильно поменяется окружающий его мир в будущем. Прошло чуть более десяти лет, а дамы уже не умеют перевязывать раны и вышивать. Вместо дорогих ларцов, где хранятся пяльцы, нитки, ткань и бисер для вышивки у них теперь эти невзрачные коробочки. Длинные волосы уже не убирают под расшитые венцы и платки. А фигуры не прячут за горой юбок, одевая что-то наподобие шароваров. Он видел их на восточных женщинах в крестовом походе. Только шаровары сейчас более узкие и, что говорить, более соблазнительно подчеркивают прелести женской фигуры. Даже слишком. Нет. Если бы она была его дочерью или женой, он ни за что не выпустил бы ее на улицу в таком виде.

– Что-то не так? – Марина дотронулась до плеча Бриана, выводя его из раздумий. – О чем вы думаете? Может вам помочь?

– Я подумал, что вам стоит переодеться, – сказал Бриан, – а я тем временем сам зашью рану.

– Ну, разумеется, – кивнула Марина. Она тоже видела, что ее дорожные джинсы внизу сильно запачканы и порваны. И хотя плотный материал защитил ее ноги ожогов при взрыве машины,

но ткань изрядно пострадала и выглядела не лучшим образом.

– По крайней мере, женщины еще слушаются мужчин, – подумал Бриан и, прокалив кончик иголки, стал зашивать рану. Он уже почти закончил, когда Марина вернулась на кухню.

– Я нашла в шкафу старые рубашки, – сказал она. – Думаю, мой друг не обидится, если одну я отдам вам.

Бриан сделал последний стежок и обернулся, вытаскивая иглу. Он так и застыл с иголкой в руке, глядя на стоящую перед ним девушку. Она действительно переоделась. Теперь на ней была облегающая юбка, едва доходящая до колен. Собственно говоря, у него и язык бы не повернулся, назвать кусочек этой синей ткани юбкой. Он выронил иглу из рук, понимая, что кровь приливает ему в голову.

– Мама, мамочка, очнись. Мне страшно, – Вадим тормошил Тамару Алексеевну.

– Что случилось, дорогой? – женщина открыла глаза и увидела встревоженное лицо сына.

– Мамочка, пошли домой.

– Конечно, – Тамара приподнялась с кровати.

У нее кружилась голова. Не иначе как из-за переживаний подскочило давление. Она огляделась. Их спасителей в комнате не было. Зато со стороны кухни доносились звуки довольно бурного разговора. Тамара пошла в прихожую.

– Прежде чем уйти, мы должны хотя бы сказать нашим спасителям спасибо, – подмигнула она сыну.

– С какой стати вы решили, что можете командовать мной?! – красная от возмущения Марина стояла напротив Бриана, уперев руки в бока.

– Потому что в данный момент вы находитесь под моей защитой, госпожа, – Бриан поморщился, натягивая на себя рубашку. На плече у него белела повязка. – И я не позволю вам разгуливать в таком виде.

– И чем интересно плох мой вид? – Марину так задело это замечание, что она даже пропустила мимо ушей речь о защите. – Слушай ты, съехавший с катушек миллионер. Не знаю что за патриархальные порядки у тебя дома. Но я одета нормально.

– Это возмутительно, – выдохнул Бриан, – Вы не только отказываетесь снять это безобразие. Не только спорите со мной, но еще и повышаете на меня голос. В каком монастыре занимались вашим воспитанием? Этот вертеп надо закрыть, и я позабочусь об этом, написав доклад королю.

– Какой к черту монастырь? – выпалила Марина, глядя на неуклюжие потуги Бриана застегнуть рубашку.

– Вы еще и ругаетесь? – изумился Бриан, продолжая бесполезные попытки всунуть неуловимую пуговицу в петлю одной рукой.

– Я еще и драться могу, – продолжила Марина. – И прекратите меня воспитывать. Это вы нуждаетесь в опеке. А я тоже не в себе. Пытаюсь доказать что-то сумасшедшему, у которого мозги застряли в средневековье. Да уберите вы руки! – Марина подошла к Бриану и стала застегивать рубашку. – И постарайтесь теперь какое-то время не размахивать ими. Я не уверена в качестве наложенной мной повязки.

– Моя госпожа, – Бриан напрягся и натянуто улыбнулся, – Я думаю вам лучше убрать руки с моей груди и отойти.