Агу Сихвка говорит правду
Шрифт:
Чтобы получше объяснить мне эту штуку с энергией, Кийлике купил билет и взял меня пассажиром. И когда какая-нибудь машина оказывалась поблизости, он налетал прямо на нее, чтобы и там поняли, как обстоит дело с энергией. А затем я заплатил шестьдесят копеек и взял Кийлике пассажиром, потому что повторение — мать учения, и чего Васятка не выучит, того Василий знать не будет.
Когда мы ушли с автодрома, у нас оставалось у каждого от трех рублей по рублю. И я сказал:
— Что было, то было, но оставшиеся деньги мы должны потратить на историю.
И Кийлике кивнул:
—
В тире стреляли из духовых ружей в цель. Но не в круглую бумажную мишень, а в тоненькие палочки. Кто разбивал одну палочку, получал розу на проволочном стебле. Кто две — получал зеркальце. А если расщеплял все три палочки, то на прилавок выкладывали целую пачку жевательной резинки. Кто ни разу не попадал, не получал ничего. Это заставило меня задуматься.
— Послушай, Кийлике, — сказал я, — Давай лучше уйдем! Каждый выстрел стоит двадцать копеек, так что через пять выстрелов ты останешься без копейки. И деньги не будут использованы на учебные цели.
Но Кийлике возразил:
— Как не будут? Ведь прицел основан на той теореме, что через две точки, которыми у ружья являются прорезь и мушка, можно провести только одну прямую. — И поскольку я не мог этого припомнить, он сам напомнил мне о том дне, когда учитель геометрии пришел на урок в класс, держа под мышкой ружье, И я, конечно, тут же вспомнил теорему. И ружье тоже — двуствольное, тринадцатого калибра. Фирма «Беккер». И когда Кийлике купил три пули, я сделал то же самое, потому что еще сорок копеек оставалось на историю, а геометрия тоже нужный предмет.
Но когда мы стали стрелять, выяснилось, что, хотя с геометрией все в порядке, нельзя сказать того же самого про пневматическое ружье. Ибо, как мы ни целились, ни одна палочка не разлетелась. И если бы Кийлике не достал из кармана рогатку и не выпустил с ее помощью последние пули, мы бы даже розы на проволочном стебле не получили.
Теперь же мы на двоих получили зеркальце, у которого с оборотной стороны была картинка, изображавшая дикий Запад. А впридачу мы еще узнали, что если пуля летит мимо, дело не в геометрии, а просто ружье неисправно.
Пионер везде и всегда говорит правду, вот я и рассказал, почему мы не побывали в орудийной башне Кик и Кек, где выставлено далекое прошлое, и в историческом музее, где показывают недалекое прошлое. Если бы Кийлике сразу же воспользовался своей рогаткой, у нас остались бы деньги и для билетов в музей.
На правду никто не сердится, гласит пословица, но историк товарищ Пюгал рассердился, обвинив нас в легкомыслии и бессмысленной трате денег, потому что он и слышать не хотел, что не было никакого легкомыслия и бессмысленной траты, Век живи, век учись — гласит другая пословица. И это верно. Когда мы найдем еще один каменный топор, то первым делом сходим на премиальные деньги в исторический музей.
КАК МЫ ДРЕССИРОВАЛИ МОРСКОГО ДРАКОНА
Чтобы рассказать честно все, как было, я должен опять-таки начать с того, что в нашем
— Надо бы прийти сюда после уроков поплавать. Никто из нас не поверил, что новичок Обукакк говорит это всерьез. Я сказал:
— Не прыгай в воду в незнакомом месте! В октябре температура воды тут ниже пяти градусов. Топп сказал:
— На середине пруда глубина шесть метров, а если и не столько, то два метра наверняка. А Кийлике пообещал:
— Я съем свою шапку, если Обукакк действительно войдет в воду.
Но тут подошли к пруду девчонки, и мы вынуждены были сменить тему и начать брызгать на них водой, чтобы они отошли подальше, — девчонкам опасно ходить по берегу пруда. А после звонка, когда уже начался урок математики, откуда-то сзади передали моему соседу по парте Кийлике свернутую бумажку, оказавшуюся письмом, в котором сообщалось:
«Плавание в шесть часов. Захвати с собой шапку».
Письмо Обукакка заставило меня задуматься. Я сказал:
— А вдруг этот псих действительно полезет в воду. Тогда тебе и впрямь придется съесть шапку, Но Кийлике покачал головой и заявил:
— Я в октябре падал в пруд. Я знаю, что это значит. Добровольно туда сейчас никто не полезет.
После этих слов я уже не спорил, потому что поверил жизненному опыту Кийлике. Но иногда жизненный опыт подводит, потому что, когда мы в шесть часов или чуть позже пришли к школьной бане, Обукакк в резиновом костюме уже барахтался в воде и, конечно, не вопил от холода, благодаря своему костюму.
Видя столь подлое поведение Обукакка, Кийлике побледнел. И когда Обукакк вылез на берег, Кийлике процедил сквозь зубы:
— Это не в счет! Так не честно! Так можно и зимой полезть в воду. На тебе же резиновый костюм. Но Обукакк засмеялся и заявил:
— Раздет я буду или одет — об этом речи не было. Речь шла лишь о том, чтобы войти в воду.
Тут Кийлике еще больше помрачнел, потому что стало ясно: он попал впросак.
И действительно, об этом не было разговору, наденет ли что-нибудь Обукакк, когда полезет в воду. Но никто не обратил внимания на огорчение Кийлике, всех гораздо больше интересовал резиновый костюм новичка. Потому что хотя у Топпа есть трубка для подводного плавания, а у Каура маска и ласты, такого резинового костюма, который не пропускает воду, никто раньше не видел.
Как мы вскоре установили, костюм состоял из двух частей. И поскольку резиновая блуза на спине Обукакка сидела мешковато, Топп заметил:
— Костюм-то, наверняка, не твой? Но Обукакк ответил:
— Ну и что с того. Я всегда могу взять костюм, когда брата нет дома, лишь бы он ничего не узнал.
После этого мы стали обсуждать, какую пользу может принести костюм,
— Имея такой костюм, можно вволю повеселиться, — сказал Кийлике, Он считал, что иной раз, когда у пруда много народа, Обукакку следовало бы высунуть голову из воды и поблеять бараном.