Ахилл
Шрифт:
Пиндар же в «Олимпийских одах» поет, что вслед Атридам на Тефранских полях единственных, кто не покинул Ахилла, был его возлюбленный друг сын Менетия. Когда мощных данаев поворотил и отбросил Телеф к соленым корабельным бортам, с ним остался Патрокл. Не с той ли поры сын могучий Фетиды указал ему быть в строю под губительным Аресом там, где его копье, смиряющее смертных.
В «Истмийских песнях» Пиндар поет про молодую доблесть Ахилла, как он обрызгал лозы мисийских равнин кровью черной пагубы Телефа. Могучий Пелид вымостил Атридам победный возврат, своим знаменитым копьем подсек жилы тех, кто шел на него, по равнине вздымавшего боевой труд.
Павсаний
Опустошив Тевфранию, греческие рати погрузились на корабли и вскоре оказались в своих родных землях, а не в Илионе, который находился совсем рядом с Тефранией. Это вызывает удивление, даже несмотря на то, что ахейцы по-прежнему не знали точной дороги не только к древним стенам Пергама, но и на большой полуостров Троаду, находившийся на северо-западе Малой Азии. Тевфрания была южной полоской, а Троада – северо – западным регионом Мисии, и эллинам надо было лишь чуть продвинуться на север, чтобы добраться до желанной Троады. Приходится довольствоваться объяснением столь странного поведения греков, данным Аполлодором.
88. Второй сбор в Аргосе. Исцеление Телефа.
Согласно Аполлодору, покинув Мисию, эллины вышли в открытое море, но началась сильнейшая буря, и они, оторвавшись друг от друга, поплыли порознь и причалили каждый к своим родным берегам. Так как эллины вернулись, то считается, что война длилась двадцать лет: ведь после похищения Елены эллины лишь на второй год закончили свои приготовления к походу против Трои, а после их возвращения из Мисии в Элладу прошло восемь лет, пока они вновь не собрались в Аргосе и опять прибыли для повторного сбора в Авлиду. После того как греческие войска вновь собрались в конелюбивом Аргосе, по истечении указанных восьми лет они оказались перед великой трудностью, мешавшей им отплыть: у них не было надежного проводника, который был бы в состоянии указать им кратчайший морской путь в Трою.
Между тем Телеф, сильно страдая от неизлечимой раны, посетил Дельфы и получил от аполлоновой девы короткий оракул такой:
– Тебя излечит только тот, кто рану нанес.
Согласно Гигину, когда Телеф услышал это, он пришел к царю Агамемнону и по совету желавший за разные прегрешения отмстить мужу Клитемнестры выхватил из колыбели бывшего еще ребенком Ореста, угрожая убить его, если ахейцы не исцелят его. Ахейцам же Калхант предсказал, что, если Телеф не будет проводником, они не смогут даже найти Трою. Поэтому они легко помирились с Телефом, а Агамемнон – Владыка войск губительных, как поет Ликофроновская Александра, свершил обряды тайные и во искупление раны Телефа даже принес жертву в Дельфах, но рана не исцелилась.
Тогда
– Слух преклони, могучий Ахилл! Обнимаю твои колена и умоляю тебя меня исцелить. Нет больше сил никаких терпеть незаживающую эту рану, причиняющую невыносимые муки. Все, что потребуешь, сделаю я, и путь укажу в священную Трою…
Однако Ахилл, перебив Телефа, прикусил свои тонкие губы и честно отказался его излечить:
– Больше, Гераклид, я не стремлюсь тебя погубить и сейчас не желаю тебе ни смерти, ни от раны страдать. Но поверь, я говорю вполне откровенно: я, конечно, у Хирона научился травами кровь останавливать или сон наводить, но совершенно не представляю, как исцелить твою гниющую рану!
Некоторые, как Гигин говорят, что тогда многоумный Одиссей, многозначительно пошевелив своими большими ушами, изрек Ахиллесу:
– Не тебя, Ахиллес, устами своей девы в храме назвал Феб прорицатель, а твое копье, нанесшее незаживающую рану.
Ахилл тут же соскоблил с наконечника своего пелионского копья немного ржавчины и приложил ее к гниющей ране, и Телеф на следующий день был исцелен.
Когда же ахейцы просили сына Геракла воевать вместе с ними против Трои, он отказался, потому что был женат на Лаодике, дочери Приама. Но за их благодеяние, что они вылечили его, он стал их проводником и показал им местность и дороги, а оттуда отправился назад в свою Мисию.
Некоторые говорят, что Телеф в благодарность за исцеление указал грекам путь к Трое, а правильность его указаний была подтверждена прорицателем Калхантом. Другие говорят, что знаменитый прорицатель подтвердил не правильность (тогда бы он сам давно указал дорогу к Трое), а правдивость Телефа, ибо Калхант, впадая во вдохновенное состояние, мог так же чувствовать лжет ли человек или говорит правду.
Жертва Ифигении
89. Убийство Агамемноном лани Артемиды
Электра у Софокла говорит, что богиня Артемида прогневалась, и ветры по ее просьбе греческую рать в Авлиде задержали надолго. Всеобщий греческий вождь Агамемнон, гуляя, в лесу богини охоты, шумом ног своих спугнул пятнистого оленя. Он убил его и слово на радостях кичливое сказал, что сама Артемида не метнула б копье более метко, чем он. За это лютым гневом воспылала вечная дева, никогда не знавшая ложа мужчины. Ахейцев ждать заставила она, пока нечестивый отец, в возмездие за убийство лани, свое дитя ей в дар не принесет.
Разгневанная богиня попросила царя ветров Эола запретить дуть подчиненным ему ветрам в нужном данайцам направлении, и войско из-за этого не могло плыть под парусами, а на веслах на больших груженых кораблях далеко не уплыть. Агротера так же попросила брата Дальновержца послать его губительные золотые стрелы, чтобы подвергнуть греков моровой язве (чуме).
Диктис Критский так рассказывает об этой язве: во время спешной подготовки к отплытию Агамемнон отошел немного от войска и заметил лань, пасущуюся вблизи священной рощи Дианы. Не зная обычаев, которые соблюдались в этих местах, он пронзил ее копьем. А немного позднее, от гнева ли богини или из-за изменений погоды, подействовавших на людей, войско поражает моровая язва: свирепствуя изо дня в день все больше и больше, губя и скот, и людей, она растерзала несколько тысяч воинов. Нет ни конца погребениям, ни передышки: болезнь опустошает ахейскую рать.