Ахиллес и Черепаха

Матвеев Иван

Над рядом дисков была надпись: «Тишина».

– А, – сказал Орфей. – Это Тишина.

– Зачем?!

– Этажом выше живет Гефест, – пояснил Орфей. – У него перфоратор.

– Э?

– Мешает. Вот я и ставлю Тишину на максимальную громкость.

Ахиллес ошеломленно уставился на диски.

– «Хлопок одной ладонью», – прочитал он.

– Сам, – гордо сказал Орфей.

– «Музыка сфер».

– Пифагор напел.

– «Эхо Тартара».

– Подборка с радио.

– «Что сказал

покойник».

– Эээ… – замялся Орфей. – Аид прислал.

– А вот это что? – поинтересовалась Черепаха, вставляя в стереосистему диск без надписи.

В комнате тут же наступила гнетущая Тишина.

Орфей поспешно выключил стереосистему.

– Это так, для коллекции, – сказал он. – Ганнибал подарил.

– Что-то вроде «Первая Реакция Римлян На Слонов В Альпах»? – спросила Черепаха.

– Н-нет, – сказал Орфей. – Другой Ганнибал.

В комнате наступила еще одна Тишина.

На этот раз в живом исполнении.

Потом Ахиллес кашлянул:

– И за что он это подарил?

– Чтоб я знал, – задумчиво ответил Орфей. – Но он был в таком восторге, когда я познакомил его с Пелопом!

Фаэтон

– Ничего себе, – сказала Черепаха. – Это не мифология, а бразильский сериал.

– Ну, все ж свои, – сказал Фаэтон, улыбаясь.

– Только никому-никому, ладно? – попросил Черепаху Ахиллес. – Это вроде как тайна.

– А кто поверит?

– Дети, например.

– Мифологов кондрашка хватит, – добавил Фаэтон.

– Чего-то я не понимаю, – сказала Черепаха. – А вся эта история с колесницей Гелиоса?…

– Выведение мифоактивов, – сказал Фаэтон. – Она была застрахована, так что папе сразу дали новую.

– Колесницу просто не узнать.

– Тюнинг. И номера перебил.

– А можно вопрос? – сказала Черепаха.

– Да?

– А зачем?

Фаэтон ухмыльнулся:

– Да просто люблю делать подарки. С Новым Годом!

Он поправил красный колпак и полез обратно в каминную трубу.

Мимир

– «На севере от Иггдрасиля голова великана Мимира охраняет таинственный источник мудрости», – прочитал Ахиллес. – «Обратите внимание на его шлем, типичный образчик скандинавской культуры мифологических веков»… тра-ля-ля… «кормить строго воспрещается».

– Это шлем? – с сомнением спросила Черепаха.

Из-под шлема что-то заворчало.

Ахиллес снова уткнулся в проспект:

– Так написано, – сказал он. – Но я, как специалист, сомневаюсь.

– Я, как дилетант, тоже.

– У него нетипичная форма.

– Он глиняный.

– Да, и это тоже.

– Это горшок, – резюмировала Черепаха.

Из-под шлема что-то забубнило.

Ахиллес присмотрелся:

– На нем руны.

«LONW» или что-то в этом роде.

– Нет, – сказала Черепаха с возрастающей уверенностью в голосе. – Это «М И О Т» вверх ногами. И я, кажется, знаю, кто охраняет источник мудрости… если там еще что-то осталось.

Восьмое Марта

– И еще раз поздравляю, – сказал Ахиллес. – Ну, я побежал. Ага. Ага. Ага. Конечно. Да. Ну, пока. Да. И я. Ага. Да. Что? А какого цвета? Розовые?!! Нет-нет, конечно, тебе идет. Нет, ага, да. Да. Нет. Да. Ну, все, пока. Да. Пока. Да. Увидимся. Поздравляю еще раз! Да. Пока. Целую. Ага. Пока….

Он повесил трубку и очень тяжело вздохнул.

– Так, – сказала Черепаха. – Пройдемся по списку.

Ахиллес согласно зевнул.

– Поздравительные яблоки разослал?

– Почти всем.

– Почти?

– Кроме Афины. Ее это бесит.

Черепаха кивнула.

– Цветы?

– Разослал. Почти всем.

– Почти?

– Кроме Флоры, – объяснил Ахиллес. – Ее это бесит.

– Обзвонил всех?

Ахиллес потрогал опухшее ухо:

– Кроме Эхо, – сказал он. – Ее это бесит.

– Тогда все, – заключила Черепаха.

Ахиллес недоверчиво посмотрел на нее:

– Я всех поздравил?! За один день? Черт. Я герой!

Он закрыл глаза и захрапел прямо в кресле.

* * *

– Он просто герой, – сказала Афродита по телефону. – Но, может, скажем ему, что уже апрель наступил?

– Не надо, – сказала Черепаха. – Он такой капризный. Его это взбесит.

Безумное чаепитие

– Как я сбрендил? – переспросил Мартовский Заяц. – Ну, это случилось в иды, один мой друг….

– Во что? – переспросил Ахиллес.

– Когда, – поправил Заяц. – В иды. Мартовские.

– Не спрашивай его дальше, – нервно попросила Черепаха. – Кажется, я не хочу этого знать.

Тут они, наконец, пришли.

Заяц немедленно уселся на свое место рядом с Соней.

Ахиллес откашлялся.

– Привет, – сказал он.

– Эта мышь – Соня? – тихо спросила Черепаха.

– Нет, – мгновенно отреагировала Соня. – Эта Соня – мышь.

– Гм.

– В данный момент, – уточнила Соня.

– Временами она не в себе, – подтвердил Шляпник.

– Да. Вне себя я становлюсь черная и рыщу.

– Рыщешь? – спросил Ахиллес.

– Рычу и ищу.

– Что? – спросила Черепаха, чувствуя, что зря это делает.