Ахиллесова пята
Шрифт:
– Тогда... – после некоторого раздумья снова подал голос Иванов.
– Так, все, – оборвал полет его мысли Ахаян. – Викторина закончена. А то вы мне сейчас, я смотрю, нафантазируете. – Он, оперевшись о подлокотники, пружинисто поднялся с кресла и, подойдя к своему дубовому антикварному «бронтозавру», нажал кнопку стоящего на нем переговорного устройства. – Зоя, папа подошел?
– Да, Василий Иванович, здесь, – донесся из аппарата немного искаженный, но узнаваемый голос секретарши.
– Попроси его, – сказал Василий Иванович, но тут же резко отменил распоряжение. – Нет, подожди! – Он посмотрел на сидящего спиной к нему Иванова. – Олег Вадимович!
–
– Можно вас попросить встать, – проследив за исполненной просьбой, Ахаян продолжил: – А теперь пройдите на середину кабинета... Так, и внимательно посмотрите на эту картинку. – Начальник кивнул на висящий на стене календарь и, после того как Иванов замер в полустроевой стойке, лицом прямо напротив доктора Гаше, снова нажал на кнопку. – Зоя, мы ждем.
Через несколько секунд оперработник, стоящий спиной к входной двери, не то чтобы услышал, а скорее инстинктивно почувствовал, что эта дверь неторопливо отворилась, и в кабинет кто-то вошел. Он тут же услышал новую вежливую команду, отданную тем же голосом: «А теперь, Олег Вадимович, будьте любезны, повернуться на сто восемьдесят градусов». Олег повернулся и обомлел.
Прямо перед ним стоял пожилой невысокий мужчина, с густой шапкой седых волос на массивной голове, вросшей в его широкоплечее, коренастое тело. В левой руке мужчина держал какой-то допотопный и очень потертый портфель из крокодильей кожи, и, сдерживая улыбку, прямо, в упор, смотрел на своего молодого визави.
– Господин Ван И? – выдавил ошарашенный визави.
– Это по-китайски. У них, если помните, я вам говорил, фамилия идет впереди. А если по-нашему, то все наоборот. И Ван. Ну а учитывая некоторую разницу в возрасте, то не возбраняется употреблять с отчеством: Иван Прокофьевич. Ну... что, со свиданьицем на родине, – «перевернувшийся» господин Ван И протянул Олегу свою широкую ладонь.
Олег, выразительно хмыкнув и покачав головой, пожал протянутую ему руку, вернее, правильнее было бы сказать, дал пожать свою и выразительно при этом произнес.
– Ни чифань ла ма?
– Ши, сесе [93] , – старик улыбнулся и склонил голову в почтительном поклоне, затем внимательно посмотрел на задавшего вопрос. – Нинь хуй шо чжун-го хуа-ма? [94]
– Э-э... – затряс головой и развел руками Иванов.
– Ну вот и нецензурщина пошла, – обмениваясь рукопожатиями с вновь прибывшем гостем, констатировал хозяин кабинета и перевел взгляд на зачинщика предыдущего диалога. – А ты чего затрясся. Отвечай: «Во бу-хуй шо» – «Не говорю, не знаю».
93
Да, спасибо (кит.).
94
Вы говорите по-китайски? (кит.).
Иван Прокофьевич повернулся к вставшему со своего места Бутко.
– А это, Иван Прокофьич, – кивнул ему Ахаян, – позволь представить тебе – наш парижский резидент. – Заметив тут же брошенный в его сторону удивленно-настороженный взгляд Михаила Альбертовича, он поправился: – Формально пока еще зам. Но... в потенции...
– Вот как. Ну что ж, очень рад познакомиться, – старик сделал несколько шагов вперед и повторил ритуал приветствия с только что представленным ему персонажем.
– Михаил, – произнес Бутко, ощущая явно не стариковскую силу и цепкость кисти, прочно
– Михаил, – задумчиво повторил его визави. – «М». А по отчеству как, случайно, не на «А»?
– На «А», – после небольшой паузы, немного недоуменно протянул Михаил Альбертович, отводя назад руку и бросив быстрый взгляд на Ахаяна.
– Ну что ж, тогда потенция угадана верно, – продолжил Иван Прокофьевич. – «М» и «А» – самое удачное сочетание начальных букв имени для человека, готовящего себя в руководители.
– Почему? – вопросительно поднял вверх бровь носитель этого сочетания букв.
– Очень просто. Буква «М» означает трудолюбие и педантичность. «А» – силу и власть. – Старик, внимательно следящий за выражением лица своего собеседника, слегка покачал головой. – Я вижу, вы не верите, а зря. Имя человека, на самом деле, несет в себе важнейшую закодированную информацию.
– О чем?
– Не о чем, а о ком. О вас, о его носителе. Образно говоря, имя – это тот ключ, которым отпирается замочек или... потайная дверца вашей личности. – Седовласая голова повернулась в сторону Иванова. – Да?
Иванов, громко хмыкнув, покачал головой и опустил глаза.
Иван Прокофьевич кивнул на него стоящему рядом, сбоку, Ахаяну:
– Смеется. На пароходе смеялся, не вслух, правда, про себя, и сейчас вон тоже. Что же это у нас, Вась, за молодежь-то за такая пошла. Сплошные, понимаешь, скептики какие-то все. Нигилисты. То ли дело мы. Сказал нам один... мыслитель: «Материя первична». Мы – под козырек. Сказал другой: «Нынешнее поколение будет жить при коммунизме». Троекратное ура, без раздумий.
– Да вот потому у них и результаты такие. После заданий не ответы нужные привозят, а, наоборот, только новые вопросы, – в том же тоне подхватил «Вася» и перевел взгляд на «нигилиста», который еще ниже опустил голову. Ахаян улыбнулся. – Ладно, воспитательная часть закончена. Пока. Возвращаемся к повествовательной. – Он сделал рукой приглашающий жест. – А табль, мсье-дам! [95]
– Ух ты, а табль! Вы во франсэ-то шибко не углубляйтесь. Это не по моей географии. А то как бы мне тогда снова «мандарин» [96] не пришлось вспомнить, – добродушно проворчал разоблаченный, вернее, разоблачившийся господин Ван И и направился к дивану.
95
За стол, господа! (фр.).
96
Мандарин – наречие китайского языка.
– Нет, нет, нет, – подхватив под локоть, тут же переориентировал его в пространстве Ахаян, – Прошу в креслице. Оно у меня ассигновано для самых почетных гостей.
– Сахарный ты мой, – умилился гость и кивнул на Ахаяна его молодым подчиненным. – Душа человек. Вот кто здесь, в нашей конторе, еще так ветерана приветить может? Прямо как Манилов Чичикова. Приветить, с работкой подсобить. Маслица подлить в скрипучие старые шарниры. – Грузно опустив свою широкую, почти квадратную фигуру в приемную емкость кресла, которое, приняв его в свои недра, уже перестало казаться таким просторным и вместительным, как прежде, он, проследив взглядом за тем, как расселись остальные присутствующие, перевел взгляд на мерцающий на другом от него конце журнального стола экран ноутбука. – Так, что смотрим? Семейный фотоальбом?