Ахриман
Шрифт:
Я закрыла книгу и не отрывая глаз от его, продолжила:
— “Ничто не обращается в ничто: надо добавить ещё: на тела основные природа все разлагает опять и в ничто ничего не приводит”.*
— Тоже увлекаешься Лукрецием? — улыбнулся Тайки.
— Да, — подтвердила я. — Его поэма “О природе Вещей” в своё время произвела на меня огромное впечатление. Иногда я её перечитываю снова и снова.
— Я тоже, — кивнул молодой человек и в его лиловых глазах отразились блики пламени от камина.
— У меня есть экземпляр 1473 года.
— Первое
— Да. В своё время оно обошлось в целое состояние, но оно того стоит.
— Могу себе представить! — искренне восхитилась я.
— Я могу как-нибудь тебе её показать… — улыбнулся Тайки, и в его глазах вспыхнул азарт.
Внезапно мимолётная тень пробежала по его лицу и погасила улыбку. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.
— Давай поедим и приступим к выполнению задания, — отозвался он глухо, помогая мне сесть за стол.
Ужинали мы в полном молчании, но я отдала должное восхитительно приготовленному ягнёнку и терпкому полнотелому каберне с ароматом чёрной смородины.
Когда мы закончили, Тайки достал из сумки голубую пластиковую папку с несколькими листами задания и протянул мне. Я взяла папку и тут же стала внимательно изучать.
— Судя по фотографиям среза матки и результатам анализов, — начала я, перелистывая страницы, — могу сделать вывод, что смерть молодой женщины наступила в результате обширного воспаления мышечного слоя, то есть миометрита. Гангренозного миометрита, поскольку мышечная стенка матки имеет признаки газовой гангрены, которая, скорее всего, наступила в первые пять или шесть дней после родов и после глубоких травм на фоне проникновения анаэробных микроорганизмов…
— Да, гангренозный миометрит имеет место быть, но ты не заметила того факта, что срок беременности восемь недель и выкидыша не случилось.
— Ох, точно! — воскликнула я, внимательнее вчитываясь в задание. — Как же она умудрилась получить ТАКОЕ воспаление на столь раннем сроке?! Моментальный клостридиоз из ничего?! Так не бывает… — удивилась я.
— Там есть фото в конце, где в матке имеется одна штука, которая, судя по всему, и является причиной воспаления, но она ставит меня в тупик, — ответил Тайки.
Я открыла нужную страницу и взглянула на фото матки в разрезе, где виднелся какой-то красно-зелёный рог.
— Что это за гадость?! — воскликнула я, разглядывая фотографию.
— Это почка фикуса.
— Чего-чего?!
— Почка фикуса, — повторил Тайки спокойным тоном.
— А что ЭТА ПОЧКА там делает? — удивилась я.
— Её ввели во влагалище, как же ещё, — пожал плечами Тайки.
— Зачем же?
— Скорее всего, эта женщина, ну или кто-то другой хотели избавиться от ребёнка таким примитивным и ужасным способом.
— Какой кошмар! — выдохнула я, с ужасом взирая на фотографии.
— Да, — поморщился Тайки. — Но это не объясняет причины, откуда на обычном домашнем растении взялся такой букет микробов. Не могли же этой почкой специально поковыряться в бактериальной культуре… Я чувствую,
— М-м-м, — задумалась я, покусывая нижнюю губу. — Скорее всего, так и есть, только микробы взялись не с поверхности растения, а изнутри… Когда-то я читала статью по ботанике, в которой рассказывалось, что сокодвижение в фикусовом дереве уникально… Фикус может захватывать из почвы любые бактерии и разносить по своим листьям. При этом само дерево не болеет, а бактерии сохраняются живыми… Таким образом, ответом на этот вопрос будет: “Сделать бактериологический анализ сока из почки, земли в горшке и самого растения в доме потерпевшей, если её нашли там”.
Лиловые глаза Тайки потрясённо расширились. Он подошёл ко мне вплотную и сжал мои плечи.
— Ты просто поразительна! — воскликнул он.
Что-то в его взгляде — нежность, мягкость и истинное восхищение, взволновали меня до глубины души. Я любовалась его красивым лицом и мягкими каштановыми волосами, ниспадающими на плечи… Самый прекрасный парень, которого я когда-либо видела. Моё тело сладко заныло от ноющего пульсирующего чувства внизу живота. Я прижалась к нему всем телом, и его руки моментально обхватили меня, прижимая к себе ещё сильнее. Тайки нежно взял моё лицо в свои ладони, вглядываясь в мои зрачки, ища в них ответ, известный лишь ему одному… Мои губы дрожали. Под своими холодными пальцами я ощущала его тепло и трепет… Всё было словно во сне. Обеими руками я обхватила его за плечи и приблизила свои губы к его губам. Этот порыв произошёл неожиданно, как будто сам собой, но этого оказалось достаточно, чтобы он впился в мои губы в страстном поцелуе. В голове звучала тысяча колоколов, а сердце отбивало ликующий ритм, готовое вырваться из груди.
Тайки целует меня! Он хочет меня!
Я почувствовала, что уже не смогу больше обходиться без его объятий, без его ласки, без его любви, которая читалась в его взгляде, ещё недавно бывшем таким холодным. Я так многое хотела сказать ему, но оказалось, что слова были вовсе не нужны.
Понимание его переживаний пришло само собой… Он тоже испытывает эту невыносимую жажду, удовлетворить которую можно лишь друг в друге. Тайки целовал меня все более и более страстно, словно хотел с жадностью выпить всю мою кровь.
Его руки заскользили вниз по моей спине, а жаркие поцелуи осыпали уже мои лицо, шею и плечи. Я громко застонала, рождая в голове единственное слово, которое пронзало все моё существо, заставляя трепетать от любви: “Да!”
Но что-то пошло не так… Внезапно я почувствовала, что теряю его. Его тело окаменело, напряглось… Тайки резко оторвался от меня и отошёл на два шага назад, отчего я чуть не рухнула на пол.
Опьянённая своими чувствами я вновь хотела прильнуть к нему, но он выставил вперёд руку.