Ахульго
Шрифт:
Почти подружившись с пленницей, горянки заглянули и в ее саквояж, который мужчины не тронули из деликатности. Женщины посмеивались, узнавая применение незнакомых вещиц, удивлялись золоченому зеркальцу, примеряли к своим длинным косам гребешок из слоновой кости. Но содержимое футляра, обнаруженного на самом дне саквояжа, повергло их в ужас. Они схватили дуэльные пистолеты и начали что-то сердито говорить, тыча ими в лицо Лизе. Затем забрали футляр, заперли Лизу на замок и побежали рассказывать мужьям, что у русского
Аванес томился в яме, но не отчаивался. Он знал, что если сразу не убили, значит оставалась надежда на спасение. Обмен или выкуп. На первое он не рассчитывал, помня, сколько людей должны были ему деньги и не торопились отдавать. Второе представлялось ему более возможным, верная Каринэ ничего не пожалеет, чтобы спасти драгоценного супруга. Но до разорительного выкупа следовало испробовать и другие способы, учитывая, что Аванеса и так лишили имущества, которое он вез и копил с риском для жизни, под пулями и ядрами.
Вечером Аванесу спустили несколько хинкалов и кувшин воды. Аванес подкрепился и, собравшись с духом, заорал:
– Будь я проклят, что помогал мюридам! Вот она, их благодарность!
Это не произвело никакого действия. Но Аванес решил не сдаваться.
– Да покарает меня ваш Аллах за то, что укрывал ваших лазутчиков!
В ответ он услышал только призыв муэдзина на вечернюю молитву. Аванес понял, что теперь кричать бессмысленно и даже опасно. Ожидая, пока молитва закончится, он перебирал в памяти все свои операции с горцами, запрещенные царским начальством.
– Зачем мне не отрубили голову, когда я продавал офицерам андийские бурки? – взывал Аванес.
– Почему у меня не отсохли руки, когда я доставал мюридам железо для оружия и свинец для пуль? Русские сажают в яму за долги, а меня посадили за то, что вы все мне обязаны!
Но про Аванеса будто забыли. Никто не заглядывал в его яму, кроме луны.
– Да отсыреет тот порох, которым я снабжал мюридов Шамиля!
Горцы хоть и не отзывались на вопли Аванеса, но слушали его внимательно. Однако никто не мог понять, чего требует этот армянин, пока не нашелся буртунаец, хорошо понимавший по-русски.
Он с интересом выслушал длинный список претензий маркитанта, из которого следовало, что горцы давно бы остались без оружия, пороха и всего прочего, если бы не добрая воля Аванеса, всегда бывшего в душе сторонником Шамиля.
– А помнишь, как ты продал мне красную кизлярскую водку под видом лекарства от простуды? – напомнил Аванесу буртунаец.
– Водку? – деланно изумился Аванес, обрадовавшись, что на него, наконец, обратили внимание.
– Мусульманину?
– Я тогда сильно промок под дождем. Два дня сидел в засаде, поджидал шуринского начальника, – объяснял людям буртунаец.
– А появился
– А разве не помогло? – спросил снизу Аванес.
– Мне всегда помогает.
– Простуда, конечно, прошла, – признался буртунаец.
– Только потом пришлось грех смывать.
– Было бы тебе легче, если бы умер? – недоумевал Аванес.
– Лучше бы умер, – ответил буртунаец.
– А какой я тебе порох достал? – напомнил Аванес.
– Английский! Нет то что ваш, самодельный!
– Что за порох? – заинтересовались горцы.
– Есть у тебя еще?
– Давно кончился, – развел руками буртунаец.
– Сильный порох был.
– У меня есть! – кричал Аванес.
– Да вы Джамала спросите, Чиркеевского, сколько я ему чего доставал!
Джамал был у горцев человеком уважаемым. Они начали совещаться, решая, как быть с пленником, оказавшим горцам столько услуг.
– Так ты знаешь Джамала? – не верил буртунаец.
– Как не знать? – кричал Аванес.
– Кунак мой!
– Надо его выпустить, – предложил аксакал.
– Джамал и мой кунак тоже.
– Погоди, – не соглашались другие.
– Может, врет он все?
– За шкуру свою дрожит.
– Спроси-ка его, откуда у него в повозке было столько нашего оружия?
Буртунаец спросил, и Аванес, не моргнув глазом, ответил:
– Как это откуда? У солдат скупал после боев, чтобы гяурам не досталось!
– А пистолеты у твоей жены откуда?
– Пистолеты? – растерялся Аванес, не знавший ни про какие пистолеты ни у Каринэ, ни у Лизы, которую объявил теперь своей женой.
– Думаешь, мы не знаем? – говорил буртунаец.
– У твоей жены нашли в тайной коробке. Сразу две штуки.
По паре в коробке могли быть только дуэльные пистолеты, о которых как-то обмолвился Аркадий, навещавший Лизу. Сообразив, о чем идет речь, Аванес ответил:
– Это не пистолеты! Это подарок Шамилю!
Последнее заявление произвело на горцев должное впечатление. Они еще немного поспорили, но все же решили достать Аванеса из ямы.
– Поживет пока у меня, – сказал аксакал, кунак Джамала.
– Хорошо, – согласились остальные, с уважением поглядывая на Аванеса.
– Пусть наиб сам решает, что с ним делать.
– А где моя жена? – строго спросил Аванес.
– Разве мюриды воют с женщинами?
– Ее тоже пусть приведут ко мне, – велел аксакал.
– А если этот человек нас обманул, я сам снесу ему голову.
Аксакал пожал Аванесу руку и повел гостя к себе в дом. Его поселили в просторной и хорошо убранной кунацкой. А через некоторое время привели и Лизу, которая все еще не верила в свое спасение и со слезами бросилась на грудь к Аванесу.