Аи?на из замка
Шрифт:
Так что она была рада окончанию пути.
Брина взялась за тяжелое металлическое кольцо и потянула на себя створку ворот. Те открылись легко и без скрипа, словно ждали.
– Давай же, не стой! – новая знакомая подтолкнула Айну в спину и сама быстро вошла следом.
За воротами раскинулся довольно большой и действительно очень пестрый, как лоскутное одеяло, двор. Небо над головой расчертили веревки, увешанные разноцветным бельем. Двери и окна были раскрашены уже потускневшими, но все еще яркими красками. Но главное... Главное, что посреди двора стояли три настоящих больших фургона, в каких обычно путешествую бродячие артисты!
Айна
– Это ваши?! – невольно выдохнула она. Но Брина лишь качнула головой.
– Нет, конечно. Но мы знаем всех, кто здесь останавливается. Этот двор видывал много разных акробатов и музыкантов. Он потому и зовется Лоскутным.
Айна кивнула. Она уже почти не слышала, что еще там говорила Брина про свою семью, которая с давних пор дает приют бродячим артистам. Зато во все глаза смотрела на один из фургонов, в дверях которого стоял высокий ладный парень с флейтой в руках. Он не играл, просто крутил флейту из стороны в сторону, как обычные мальчишки крутят палку. Парень выглядел задумчивым и отрешенным. Но вот взгляд его скользнул по двум девочкам у ворот, и он остановил вращение своей флейты, посмотрел на Айну долгим пристальным взглядом, совсем как те старухи с улиц. И, тоже ничего не сказав, канул вглубь фургона.
– Это Ран, – небрежно бросила Брина, перехватив взгляд Айны. – Он из одиночек. Довольно странный, но... кто тут без странностей? – она усмехнулась, похлопав Айну по плечу.
– Одиночек?
– Ну да. Так называют тех, у кого всего один фургон на всю труппу.
– Но тут их три...
– Другие два принадлежат Пиру Попрыгунчику. Вот с ним лучше не связывайся. Он непростой тип, – Брина прикрыла за собой ворота и крепко взяла Айну за руку. – Ладно, хватит глазеть. Пойдем лучше, познакомлю тебя с Папашей. Он тут главный. Ему решать, сгодишься ты на что или нет.
По шатким ступенькам внешней лестницы они поднялись на второй этаж крайнего слева дома, того, что выходил узкими окнами в переулок. Брина решительно толкнула старую, покрытую глубокими трещинами дверь.
– Па? – крикнула она в полутемную комнату. – Ты тут?
Айна после яркого солнечного света едва могла что-то разглядеть внутри, но вот в глубине комнаты что-то зашевелилось и к двери вышел крупный, крепко пахнущий чесноком человек. Айна сразу заметила на его голове такие же густые черные кудри. А еще – длинный нож у пояса и грозное бородатое лицо.
– Кого это ты опять притащила? – недобро спросил он и широко зевнул. – Очередного вшивого побирушку? Нечего ему тут делать, проваливайте оба!
– Ну, па... – Брина качнулась к мужику, привстала на цыпочки и что-то горячо зашептала ему на ухо. Айна стояла не дыша, пока хозяин комнаты хмурился, разглядывая ее, точно товар на рынке.
– Ладно, – в конце концов обронил он. – Я понял. Ну тогда и веди ее сразу туда. И не смей больше будить меня, маленькая заноза!
Брина кивнула, схватила Айну за рукав и быстро стащила обратно по лестнице во двор.
– Идем! – весело сказала она. – Теперь нам надо к тетке Руте. У нее есть комната, специально для... для тех, кому некуда пойти! Там темновато, зато тихо, можешь занять ее и спать там.
Айна немного ошалела от того, как быстро все происходило. Она не была уверена, что хочет остаться здесь на ночь вот так сразу. Даже если ее и возьму к себе учить
– Тетушка! – голос у Брины был ужас до чего громкий. – Эй, тетушка, смотри, кого я к тебе привела!
На эти вопли из дома вышла дородная женщина средних лет. Одета она была в пестрые юбки, которые выглядывали одна из-под другой и длинный темно-зеленый жилет. Женщина посмотрела на Айну цепким взглядом и поманила к себе пальцем.
– А ну-ка покажись, детка, – хрипловато позвала она и взяла Айну за плечо длинными узловатыми пальцами.
От тетки Руты тоже пахло чесноком, а еще горелыми травами, вином и чем-то сладким, чего Айна не знала прежде. Черные глаза женщины казалось сейчас прожгут дыру в одежде Айны. Тетка Рута поцокала языком и велела показать ладони, зубы и уши. Айна не очень понимала, для чего все это нужно, но задавать вопросы не решилась. Ее сердце вновь стучало часто-часто, а во рту совсем пересохло. Айна понимала, что в этот момент решается что-то важное.
– Годится, – коротко сказала тетка и заглянула Айне в глаза: – Ты кем хочешь стать, детка? Музыкантом? Или, может быть, жонглером? Я знаю, Брина, добрая душа, тебе наверняка наобещала с три короба... Но у нас тут, на самом деле, простая жизнь... Мы сами – люди городские, оседлые. Зато к нам частенько захаживают разные артисты. Кому-нибудь да отдадим тебя в обучение, – она похлопала Айну по плечу. – А пока иди на кухню. Время к обеду, скоро будем садиться за стол.
Кухня была в том же доме, но за соседней дверью. Там Брина усадила Айну на старую потертую лавку и вручила мешочек с сухариками. Сама она тоже вытащила подсохшую краюшку из кармана и села рядом. Так, плечом к плечу, они смотрели как дородная женщина месит на широком столе тесто, присыпает его щедро мукой и постукивает скалкой.
А потом Айна поняла, что ужасно устала от этого полного событий дня, прислонилась головой к стене и прикрыла глаза, чтобы немного отдохнуть.
4
Она очнулась от странной, непривычной боли в голове и от холода. Во рту стоял незнакомый горьковатый вкус, живот тоже неприятно ныл. Айна попыталась разлепить глаза, но даже когда она растопырила их во всю ширь, мир вокруг остался пронзительно черным. От страха Айна тихо вскрикнула и попыталась сесть, но тут же поняла, что не может двинуть ни рукой, ни ногой. Тут уж ей стало совсем жутко, так, что пресеклось дыхание и горячий шум затопил уши. На краткий миг Айна подумала, что умерла, но потом вспомнила, что мертвые не чувствуют боли и тошноты.
«Что со мной? – в ужасе пыталась понять она. – Куда я попала? Матушка небесная, защити меня!»
Айна сама не заметила, как начала всхлипывать и тихо скулить. И звуков своего голоса испугалась еще больше – в этой темноте он звучал глухо, как под землей. Айна до крови прикусила губу, зажмурилась, сжалась в комок, хотя и так лежала, скрючившись. Мысли проносились в ее голове быстро, точно летучие мыши, и были они обжигающе страшными, одна другой хуже. За несколько мгновений Айна успела еще раз подумать о смерти, потом – будто ее похоронили заживо, затем вспомнила, как спускалась в замке в подпол и только тогда к ней пришла горькая и столь же страшная догадка о темнице под землей...