Академик

Журин В. А.

Полиграф, похоже уже привычно встретил Академика, взглядом с прищуром, произнеся.

— Ну-с голубчик, что на этот раз?

— Килдинги.

Ответил Академик, отметив про себя как напрягся Борей и пара сопровождавших их бойцов, а Полиграф мгновенно растерял свою обычную манеру поведения, суетясь и нервно перепроверяя намертво затянутые веревки, удерживающие Академика на массивном, деревянном стуле, прикрученным посередине комнаты к полу. Затем, убедившись в обездвиженности опрашиваемого он, нервно сглотнув, наконец произнес

свое привычное.

— Ну-с голубчик, приступим.

Затем начался опрос, который продлился непривычно долго, почти час, Полиграф нервно задавал вопросы, на которые Академик ровно и абсолютно спокойно отвечал. Рано или поздно все оканчивается, так и проверка, неминуема подошла к своему завершению.

— Все нормально с ним. Чист, ничего не подсажено и не поручено против стаба.

И затем, уже вдогонку выходящему Академику, Полиграф уставше произнес.

— Обалдеть мать его ети, живым от Килденгов ушел.

Затем началось, доклад Полковнику в присутствии Комиссара, которые на пару бросив все свои дела дожидались окончания проверки у Полиграфа. Затем письменный отчет, причем в двух экземплярах.

Затем, как и ожидалось, отдельный разговор у Комиссара в кабинете.

— Вот скажите мне как на духу, без патетики, Академик, как вы додумались в одиночку отправиться за группой Килденгов?

— Так никто из патруля со мной за ними не пошел.

Комиссар оценивающе посмотрев на собеседника, улыбнувшись продолжил.

— Это как раз понятно, никто в здравом уме не отправится догонять Килденгов. Самое поразительное что после беседы, вас Академик, живым и здоровым отпустили восвояси.

На что погонщик, неспешно достал из внутреннего кармана, переданные ему две красные жемчужины и положив их на затертую полировку столешницы, под вопросительный взгляд Комиссара, взяв листок бумаги со стола, написал.

“Это долг от Пророка, просил передать при встрече.”

Прочитав написанное, начальник безопасности стаба развернув листок к себе написал в ответ.

“Ни вслух, ни про себя, ни в мыслях, не произноси это имя. Только за озвучку его, тебя убьют быстрее чем женщину с даром нимфы. Передал долг и спасибо, остальное забудь не было этого и все, просто никогда не было. Ясно?”

Развернув к себе листок, Академик, своим каллиграфическим почерком вывел.

“Да.”

— Вот и славно, сейчас иди отсыпайся да отдохни дней несколько, только постарайся не во что не влипать, а, то есть у тебя такое умение или дар от богов Улья.

Сказал Комиссар, сжигая и растирая пепел в мелкий порошок исписанного ими листка бумаги.

Армейское общежитие, встретило Академика привычной серостью, дневальным сидящим около входной двери за столом и удивленными перешептываниями за спиной.

— Вот это да, живой зараза. Да заходи, не стой столбиком в дверях. Твою мать, мы тебя уже схоронили, Туча с Штырем переругался в пух и прах. Там чуть до ножей не дошло он его

хотел на дуэль вызвать да Комиссар вмешался иначе думаю на одного забияку в стабе стало бы меньше.

Академик, засмущавшись от такой бурной встречи, стеснительно улыбаясь, расположившись за столом, перебирал хэбэшные салфетки, раскладывая на чистку свое оружие.

— И я, рад видеть тебя Выстрел в здравии. А насчет Штыря, не врет он, отговаривали и предупреждали, все было.

Выстрел, заинтересованно глядя на старательно чистящего свое оружие товарища, спросил.

— Ты как выжил? Против Килдингов в одиночку не повоюешь, как не понтуйся.

Академик, улыбнувшись своей наивной, детской, искренней улыбкой, решив снять все возможные расспросы, ответил.

— Все просто, я их не нашел.

Затем, аккуратно составив оружие в сейф пирамиду, он, простояв под горячими струями воды в душе, обмякнув и расслабившись, завалился спать на кровать, обнимая подушку. Из цепкого плена сна, Академика выдернули нежные поглаживания женских ручек, суетливо скользящих по телу, поцелуи и прижатое к нему горячее, молодое тело, полное возбуждения. Обняв женщину даже не открывая глаз, он определил кто это.

— Настенька, ты сказочное чудо.

А дальше, изголодавшись по ласке со стороны противоположного пола, Академик, отринув все на второй план, перевернув под себя возбужденно дышащую женщину, покрыв ее податливое тело поцелуями вторгся в горячее лоно между ее ног. И только после бурного финала с обоих сторон его посетила запоздалая мысль: а где его сосед по комнате, Выстрел?

— Настенька, а где мой сосед по комнате?

Продолжая прижиматься всем своим горячим, худеньким телом к Академику, прерывисто дыша она небрежно ответила.

— Да я этого козла гулять отправила. Он обезьяна, недоделанная возмущаться пытался, полено неотесанно. В общем я этого бабуина выпроводила, ты не волнуйся.

Наконец отдышавшись и открыв глаза, он оторопело уставился на лицо Насти, на котором красовался живописный, ярко фиолетовый бланшь на пол лица.

— Извините Настенька, за бестактный вопрос, а это у вас откуда?

Настя, вместо того что бы засмущаться, наоборот, отстранившись, выставляя на показ мелкие груди от нулевого до первого с гордостью и вызовом ответила.

— Твою сучку Таньку, отмудохала, нечего этой шалаве на тебя претендовать, а то губы раскатала, шлюха.

Обалдевший Академик, просто потерял дар речи, выходит пока он отсутствовал в стабе, женщины уже делят его. Покраснев от стыда и смущения, мужчина пытался успокоиться, да что бы за него женщины дрались, бред, да и только. В прошлом, которое он прекрасно помнит такого точно не было, да и не могло быть там наоборот, столько труда и ухаживаний приходилось положить к ногам очередной желанной дамы, что потом, и сама дама не в радость словно досталась после разгрузки вагона с углем.