Академия 2
Шрифт:
Растерянность сменилась страхом.
“Она испугалась! Испугалась того, что ошиблась!” — в душе Княжны поселился огонек надежды, и она решила развить успех.
— Слушай, может, забудем все, что тут произошло? Не знаю… Сходим к тебе в комнату, и ты покажешь мне нормальный рецепт приготовления кексов? Как тебе такая идея?
Валькирия закрыла глаза. Выражение лица было такое, как будто она слышит очень противный звук.
— Нет… Нет-нет-нет. Не сходится!
— Рита, хватит… Ну правда, довольно уже. Сколько можно-то? Старых воспоминаний нет, всё. Но новые же никто не
— Я не верю! Я не хочу верить, что ты — это она! — горничная замотала головой и всплеснула руками.
— Тогда, — Княжна доверительно взглянула Рите в лицо, — как мне тебе доказать?
Валькирия прикусила кончик пальчика, отвернулась и стала ходить из стороны в сторону. Она ожидала, что в такой ситуации получит ответы сразу же. В конце концов, Рита могла поклясться, что тогда, в комнате во время готовки кексов, псевдо-Идель сама все поняла. Оставалось всего-то чуть-чуть надавить.
— Доказать… как доказать… — в голове валькирии крутились мысли, которые все время сбивались страхом того, что она ошиблась. Но вдруг ее осенило. — Есть один способ, — уголки ее губ слегка дрогнули, чуть не превратившись в полноценную улыбку. — Он покажет… Даже если ты все забыла. Даже если нас уже ничего не связывает… О да, есть один способ, — в руках валькирии появился странный предмет. Он был похож на тонкую змею, свернутую в несколько колец.
— Что ты… Что ты задумала? — Княжна сглотнула. Чем бы он ни являлся, в руках Риты выглядел довольно устрашающе.
— Небольшой тест, моя дорогая. Всего мгновение… — алые глаза полыхнули огнем. Пальцы нежно прикоснулись к щеке Княжны. — Вместо тысячи слов покажи мне свои самые яркие эмоции. Открой сердце.
— Р-рита, мне-е что-то не очень хочется открываться свое сердце. Мне кажется, это н-небезопасно!
— Не стоит так нервничать, — валькирия встала позади, положив голову на плечо Княжны. Ее приятный мелодичный шепот буквально вгрызался в сознание, окутывая обманчивой лаской и заботой. — Должно быть, ты не помнишь, но мы делали это десятки раз.
Рита прижалась к своей пленнице всем телом. Руки в белоснежных перчатках мягко и нежно скользили по бархатным ножкам. Она совсем не стеснялась пройти пальцами по самым потаенным местам Княжны.
— Много… много раз. Я делала это с тобой, — ладони переместились с упругих ягодиц на талию. Сжали, а затем двинулись выше. — А ты делала это со мной. Никакого страха… никаких волнений… — наконец пальцы дошли до воротничка блузки Княжны, мягко обхватили, а после потянули в разные стороны, словно это был лист бумаги. Ткань не выдержала и с треском начала рваться. — Только… чистая… боль.
— Рита! Рита, я не хочу! Не надо! Рита, ты слышишь меня?!
Горничная на секунду задержала взгляд на изящной татуировке с розами. Провела пальцем по особо ярким линиям, а затем, кивнув собственным мыслям, стала отходить дальше.
Княжна не видела валькирию, но прекрасно слышала звук удаляющихся шагов. Хонкай почувствовала, как богиня внутри нее беснуется. Та буквально пришла в восторг от происходящего.
Ничего хорошего это не предвещало.
— Воссияй! — разнесся по всему карцеру певучий голос валькирии. А следом раздался
Свист. Громкий, резкий хлопок.
Княжна не видела, что происходит, но одного только звука хватило, чтобы понять, насколько все плохо. Сердце нещадно забилось.
Снова пронзительный свист. И вновь резкий хлопок, но на этот раз с другой стороны. Кнут даже еще не коснулся тела хонкая, но она уже втягивала голову, будучи в ужасе от происходящего. Казалось, что вот сейчас, нет, вот прямо сейчас, в эту секунду Рита ударит, но та словно играла на ее нервах.
Однако момент, когда валькирия все же решила ударить, она ясно обозначила. Потому как за мгновение до есть та чудесная доля секунды, когда внутри тебя, да и все вокруг, замирает. Мир останавливается, сердце не бьется, ты… не дышишь. Ровно доля секунды от состояния “до” к состоянию “после”.
“Seeing the beauty through the…”
Рита отправила кнут по широкой дуге, да так, что тот прошелся своим концом по всем решеткам карцера, выстукивая жуткую трель. Взмахнув рукой, она вложила в удар все, что чувствует к Идель, все эмоции, всю радость, тоску и печаль.
— Ярче тысячи солнц!
Кнут со страшным свистом устремился к Княжне, а затем девушка узнала, что такое настоящая чистая…
Б О Л Ь!
You made me a, you made me a
Believer,
Believer.
— А-а-а-а-а-а-а-а!
Она хотела встретить ее как подобает валькирии. Сжав зубы и не издав ни единого звука. Но удар был такой силы, что ее чуть было не выдернуло из оков. Из глаз мгновенно брызнули слезы, все мысли просто вылетели из головы, а карцер заполнил истошный вопль, полный агонии.
Цепи вновь зазвенели. Княжна кричала, извивалась, выгибала спину. Сама не заметила, как призвала хонкайские конечности в попытках скинуть жалящую боль. Ей казалось, что к ее спине приложили раскаленный металл.
Постепенно на смену крику пришло рыдание, за ним — тихий плач и всхлипывания.
Тишина наступила не сразу. Минут через пять, когда девушка более-менее пришла в себя.
— Ну?! — Княжна шмыгнула носом, еле сдерживая слезы. — Посмотрела на мое сердце?! Надеюсь, ты увидела то, что хотела?!
Тишина.
— Скажи хоть что-нибудь! — хонкай вновь забилась в оковах. — Я прошла твое испытание?!
Рита молча стояла с открытым ртом. Рука валькирии медленно опускалась, едва ли не уронила кнут на землю. Она была шокирована тем, что почувствовала.
— Ты… Ты-ы… — голос становился громче и злее. — ТЫ ЖАЛКАЯ ЛГУНЬЯ!
— Рита, я…
Княжна даже сказать ничего не успела. Валькирия уже занесла руку и отправила кнут к ее спине.
Свист. Удар.
Все тело пронзила очередная порция агонии.
P A I N!
You break me down and build me up,
Believer,
Believer.
— Пародия! Дешевка! Ты не достойна носить ее лицо! Не достойна называться ее именем! — Рита наносила удар за ударом. Ее взгляд был прикован к татуировке с кроваво-красными розами. И она секла их. Хлестала без остановки. Хотела стереть, содрать со спины самозванки. — Где она?! Где моя Иди?! Что ты с ней сделала?!