Академия 4
Шрифт:
Я провёл рукой по её спине, чтобы помочь ей расслабиться, пока она собиралась с мыслями. Ангелина спрыгнула с моего плеча и приземлилась на стол. Сильванская белка тщательно обследовала лежащие на нём предметы, выискивая среди разбросанных книг, блокнотов, стилусов и прочей канцелярской мелочи что-нибудь съедобное.
— Маледикт достигла той стадии, когда её тело состоит из маны. Больше нет никакой разницы между маной внутри неё и её плотью. Это… трудно объяснить, — Антонина сдула с лица прядь волос и отступила назад. Я не заметил, когда она успела
— Продвинутые маги рано или поздно узнают об этом сами, все они обладают тремя силами внутри себя. Пуристы утверждают, что традиционная магия основана на использовании разума, а практики, черпающие силу из эмоций, осуждаются как демонические. Вероятно, это и стало причиной вражды между так называемыми силами света и тьмы.
Антонина присела на край мягкого кресла и жестом пригласила меня сесть с ней. Я подошёл и попытался втиснуться в кресло рядом, но когда это не получилось, присел на подлокотник.
— Мана есть внутри любого живого существа. Редкие люди могут использовать силу и изменять свои тела, но для некоторых это является обычным, естественным процессом. Есть мнение, что такие изменения вовсе не являются магическими.
Антонина распустила волосы и провела гребнем из слоновой кости по локонам, затем вздохнула.
— Легенды гласят, что если ты сможешь объединить все свои магические способности в единую силу, то станешь неудержимым. Многие великие маги сумели объединить свои разум, тело и эмоции, то есть слить воедино светлые и тёмные аспекты своей силы. Предположительно, этот процесс невероятно трудный и болезненный, но при этом высвобождает невероятные возможности.
Ангелина, порыскав по столу и не найдя ничего достойного своего внимания, в знак протеста скатала маленький бумажный шарик и бросила в меня. Я сделал быстрое движение рукой и автоматически поймал его, а затем начал помогать собирать волосы Антонины, чтобы облегчить ей расчёсывание.
— Драконы — это вид, который от природы обладает невероятно высокой физической маной, а также страстью, — продолжала тёмная эльфийка. Эти два аспекта легко сочетаются в них с рождения. Но для того чтобы развить ману в интеллекте, дракону требуется очень много времени. Столетия или даже больше. Маледикт… она соединила в себе всё это. Не знаю, назвала бы я её богиней, но если сравнивать с собой или другими учителями… То так оно и есть.
Я провёл губами по виску Антонины, она задрожала, слегка выгнулась мне навстречу и по её ушам пробежал румянец.
— Минутку, Иван, это очень важно, — проговорила она. — Твоя природа Повелителя Демонов делает тебя ближе к высшим уровням магии, чем большинство других. А принадлежность к виду Homo draconic также помогает твоему телу поглощать ману. Маледикт пробудила ману в твоей плоти. В ближайшее время ты не станешь богом, так что не сходи с ума, но маска может быть признаком того, что ты движешься
Я придвинул второе кресло, сел напротив Антонины, захватив своими коленями её бёдра, и положил одну руку ей на живот. В другой руке держал маску перед нами обоими.
— Ладно, объясни мне одну вещь. Магическая маска — это круто, и я чувствую, что она определенно часть меня, но почему нужно беспокоиться об этом?
Тёмная эльфийка положила голову мне на грудь и издала тихий вздох, глядя на маску. Подняв руку, она хотела было дотронуться до неё, но заколебалась и сжала пальцы.
— Она не магическая.
Это заявление привело меня в замешательство: — Подожди, что? Как маска может быть не магической и при этом делать так, чтобы никто не замечал меня, когда надеваю её?
Она покачала головой, а потом, решившись, протянула пальцы к маске. Я почувствовал призрачное покалывание в том месте на своём лице, где её пальцы притронулись к маске. Антонина слегка вздрогнула.
— Вот так, я не могу этого объяснить. И всё же, по всем признакам, это не магия. Какая-то врожденная частичка крови Маледикт заставила физическую ману в твоём теле начать пробуждаться. Маска может стать началом больших изменений в тебе.
Тёмная эльфийка подняла на меня глаза, в уголках которых дрожали слёзы. — Ты понимаешь, как это может быть страшно? Маги умирают в ужасных мучениях, когда пытаются заставить свою плоть стать управляемой маной. Магия крови, проклятия, воскрешение мёртвых — всё это грани этой силы. Мысль о том, как она может изменить тебя, пугает.
Я положил маску на подлокотник кресла, хотя у меня было такое чувство, что не мог бы расстаться с ней ни за какие деньги хотя бы на минуту. Поймал подбородок Антонины пальцами, притянул к себе и нежно поцеловал в губы.
— И ни одна из этих слезинок не связана с тем, что ты беременна? — приподняв бровь, заглянул в её глаза.
Уши Антонины приподнялись, она растерянно открыла и закрыла рот, а затем, опустив голову, проговорила: — Я ведь просила тебя об этом, если помнишь.
Фыркнув, притянул её к себе в поцелуе, который был далеко не таким нежным, как раньше — в нём горела страсть. Потом она прижалась ко мне и крепко зажмурилась.
— Это правда, я не спрашивал, сработало ли это, решил, что это просто игра, но, похоже, ты говорила серьезно?
Она медленно кивнула головой: — Ты ведь не против, да?
— Не против того, что ты постепенно станешь огромной и из твоих грудей забьют фонтаны молока, прежде чем ты произведешь на свет кричащего эльфо-драконьего гибрида? Нет, вообще-то нет. Честно говоря, мысль о том, что в тебе живёт наш маленький ребёнок, заставляет меня чувствовать себя потрясающе. Как будто это измерение наконец-то становится для меня домом.
Она широко улыбнулась: — Придется сказать Лилии, чтобы готовилась к переезду — мы будем жить с тобой. Теперь мы одна семья, и мне всё равно, что подумают другие. Я хочу иметь к тебе доступ в любое время, хорошо?