Академия Акм 2
Шрифт:
Вот ведь как бывает. За родную дочь — не тревожилась, более того, хладнокровно обрекла ее на пытки (кто считает иначе — пусть смотрит в глаза жертвам изнасилования) и смерть. А вот за пасынка волновалась.
Как-то он там?
Рядом со злобной магичкой, которая… а вдруг она вырвется из-под контроля?
Мало ли что бывает?
— Все в порядке, — успокоил жену Шинор. — Если бы Анна-Лиза вырвалась, что бы она сделала?
Танна поежилась.
— Примчалась бы сюда. И… утопила бы всех.
— Вот
— Ах, это было бы слишком хорошо!
— Я практически в этом уверен, дорогая.
Танна вздохнула, терзая в руках тонкий шелковый платочек.
— Ах, мой дорогой муж… все же Анна-Лиза — копия своего отца!
— И это плохо?
— Барон был непредсказуем, упрям и весьма, весьма злопамятен. Так что… не знаю.
Шинор привлек к себе супругу и приобнял ее. Танна прижалась к мужчине, не ворча, что ей испортят прическу и помнут платье. В какой-то момент даже самой законченной стерве нужна хоть иллюзия близости!
Хотя бы тень внимания, видимость поддержки…
— У Фарла есть снадобье, его должно хватить.
— Я боюсь, что мальчик увлечется и обо всем позабудет.
Шинор этого тоже побаивался. Но сейчас супруге требовалась не правда, а душевное спокойствие.
— Все будет хорошо, дорогая. Все будет в порядке.
***
Фарл мнения своего отца не разделял.
Вот ни на секунду.
Он как раз пришел в себя, обнаружил кое-какие изменения в своей внешности — и попытался заорать.
Но…
Изменение внешности частично затронуло и внутренние органы. Не приспособлена свиная гортань для членораздельной речи… ладно, не до конца, до конца девушки свою месть не довели.
Но с уст Фарла вместо крика, сорвался поросячий визг.
Жуткий и истошный. Полное впечатление, что кто-то свинью режет! Фарл верещал долго и упорно, потом в камеру ворвались тюремщики, которые услышали визг, и дали понять, что не стоит нарушать торжественную тишину казематов столь непотребными звуками.
Ладно еще — вопли под пытками.
Это — положено, правильно, даже как-то традиционно. А похабный поросячий визг?
Ну уж — нет!
Изрядная доля пинков помогла Фарлу собраться и взять себя в руки, не хуже успокоительных капель. Но перспективы были нерадостные.
Казнят?
Это еще лучший вариант, вот если его Анне-Лизе отдадут… или решат, что он уже достаточно наказан?!
Свинья!
Да не он! Анна-Лиза — вот кто настоящая свинья!
Вот что он такого сделал? Он ведь жениться хотел, все честь по чести! И если бы Анна-Лиза согласилась, никогда бы он не прибег к таким методам! Жили бы, не тужили…
Почему она предпочла ему — какого-то вульгарного и пошлого орка?! Почему!?
Ах, как несправедлив этот мир!
***
Рональд
— Добрый день, Тони.
— Аргайл!? Что вы здесь делаете!?
— На вас любуюсь.
Фаррес сдвинул брови.
— Это не повод для шуток, Аргайл! Что вы здесь делаете?! Что я здесь делаю!? И где мы?
Рональд понял, что Фарресу ничего не объяснили. А сам он и не помнил — откуда бы? Как его оглушили в таверне, так и провалялся все это время. Пришел в себя — камера, каменные стены, тюремщики, а им вопросы задавать бессмысленно.
В Эфорлене служит простой и грубоватый народ, они на подобные вопросы обычно сапогом отвечают. Куда дотянутся.
— Отвечая на ваши вопросы, — решил прояснить ситуацию Рональд. — Фаррес, вы в Эфорлене. Лорд Солей слегка разгневался на ваши шашни с его дочерью…
Фаррес скривился.
— Творец! Аргайл, Эфорлен — теперь в ведении казначейства?
— Нет. Но я могу устроить вас здесь надолго, — покаялся Рональд. — Моя идея, мой приказ…
— Вот даже как…
Всерьез Аргайла в высшем свете никто не принимал. Но Фаррес не обманывался.
Судьба такая. Предателя предают, проститутке изменяют, вора обкрадывают…
А лжецу постоянно кажется, что все ему лгут. Фаррес сам играл роль этакого богатого и вальяжного светского льва, вот и в Аргайле углядел нечто… не соответствующее легенде. И оказался прав.
Абы кому король ключи от Эфорлена не вручит, все же самая древняя тюрьма империи. И самая грозная.
Рональд молчал, продлевая паузу, и Фарресу пришлось брать дело в свои руки.
— Чего вы от меня хотите, Аргайл.
— Разговора начистоту, Фарррес. Для начала.
— Насколько — начистоту?
— Солей знал, что у вас проблемы. Он не знал их масштаба…
— Пффффф! — отозвался Фаррес. И решил не скрывать ничего — все равно палачи вытряхнут. Рональду стоит только свистнуть. — Аргайл, если уж начистоту…. Не умел бы я шельмовать в карты — давно бы милостыньку у храмов просил! Верите?
— Верю, — кивнул Рональд.
Он и сам бы просил. Выгнали ведь его из дома во времена оны?
Выгнали.
Ему просто повезло, а вот Фарресу — нет. Солей это понимал… за дочь он порвал бы, конечно, но…
Айрин жива. Цела. Не обесчещена. И даже ее репутация вне подозрений и сплетен. Девушка чиста, как свежеотбеленное полотно, и даже еще белее.
Девушка отделалась легким испугом и хорошим таким жизненным уроком. Увесистым.
А вот не будет безоглядно доверять проходимцам, подставлять уши под бочки с медом* и сбегать из дома. Да, и врать родителям тоже.
*- у нас есть выражение — вешать лапшу на уши. Т. е. врать. В империи аналогичное выражение — налить мед в уши. Подставить уши под бочку меда, прим. авт.