Академия Беаты. Проклятие любви

Валентинова Анна

Дан подчинился. А что оставалось делать, если при каждом его шаге, она испуганно пряталась в домик и захлопывала дверь? И те несколько секунд настоящей Беаты, которую он видел вчера, не могли исправить грубость и обиды Беаты сегодняшней.

Он внимательно слушал рассуждения своего мастера по теории создания индивидуальной защиты, постаравшись выбросить все посторонние мысли из головы, а Беата, объясняя материал успела пожалеть, что в очередной раз нагрубила в общем-то умному и талантливому мужчине. Она сама не могла понять, какой крэг

дергает ее за язык каждый раз, стоит ей открыть рот.

Поэтому, когда была закрыта последняя страница книги, она собрала все свое мужество и тронула его ладонь. Глас посмотрел удивленно и недоверчиво.

– Я прошу простить мое поведение, неподобающее магистру магии. Я в последнее время себя не очень хорошо чувствую, поэтому вы должны извинить мою эмоциональную несдержанность.

Девушка побледнела, глаза смотрели строго и тревожно, поэтому Дан не удержался и бережно и ласково накрыл ее руку, неожиданно поднес к губам и поцеловал. Беату бросило в жар, а он, не выпуская руки, ответил:

– Я очень ценю то, что имею честь заниматься с вами, магистр. И не откажусь от этой чести, даже если вы оставите меня лысым.

Беата радостно рассмеялась. Ученик сумел подобрать нужные слова, чтобы ее перестало терзать чувство вины. И она снова сделала то, что делать не хотела, – потрепала его за волосы, сказав:

– Вашу гриву повредить очень сложно.

Глас от этой неожиданной ласки застыл, а она, осознав, что сделала, поспешно отдернула руку и испуганно округлила глаза.

«Вот идиотка! Что со мной?» – не понимала она. Неужели это проклятье заставляет бросаться на чужого и малознакомого мужика?

Не смотря в сторону Гласа, она скороговоркой произнесла, что ждет его завтра с утра у ворот Академии в удобной для практических занятий одежде, и сбежала от наваждения быстрее ветра.

Мужчина, улыбаясь, смотрел ей вслед – котенок стал прятать коготки!

Беата шла быстро, переходя на бег, лишь бы непрошеные мысли не забивали голову. Как она могла поддаться обаянию этого спесивого красавчика-аристократа? Стоило ему отвесить комплимент, поцеловать руку, и она растеклась лужицей у его ног? Поведение, неподобающее магистру, а тем более – преподавателю. Она должна ограничиться отношениями в рамках учебы, ей хватило инцидентов в начале учебного года с Лидоном и Мортером, которые она вспоминала не иначе как поздно ночью и под одеялом, чтобы никто не видел ее смущения.

После обеда в таверне гостеприимной Берты ей предстояло разобраться с накопившимися бумагами в деканате светлых и заодно освежить в памяти те книги, по которым она учила составление индивидуальных магических блоков. На ней лежала огромная ответственность по обучению схолара тем навыкам, которые могут спасти его жизнь в ближайшем будущем.

И все равно было непонятно – что за спешка с обучением Гласа? Заклинания третьего уровня изучали в третьем триместре и испытывали на загородном поле уже ближе к лету, когда и природа,

и погода располагали к тренировкам. Сейчас, в начале зимы, испытывать защиту будет в разы сложнее и тяжелее. А с другой стороны – для молодого мага это будет достойным испытанием, которое покажет на что он способен без постоянного магического фона Академии.

Вечером Беата пришла домой с гудящей головой. Она с наслаждением представляла, что сейчас сделает чашечку горячего чая и ляжет спать без сновидений (по крайней мере, она на это очень надеялась). Но планы пришлось поменять – в ее комнате на диване лежала на животе Инесс, негромко постанывая в подушку. Беата перепугалась – если подруга позволяла себе стонать от боли, значит, дело совсем плохо.

– Спина болит, Инесс? – бросилась она к соседке.

– Жжет невыносимо, крэг бы ее побрал, – простонала она, – мать его душу за ногу!

И жестом фокусника скинула с себя тонкую простыню. Беата ахнула – спина подруги вся была испещрена тонкими черными линиями, разной степени яркости и толщины. Она осторожно дотронулась до одной из них, и Инесс дернулась:

– Не лапай! Пока обозначен только контур рисунка. Когда все закончится, это будет произведение искусства!

И добавила уже другим, страдальческим тоном: – Если когда-нибудь это произойдет. Пока юная целительница наносила тату, я думала, меня удар хватит от боли.

– Почему же ты не попросила наложить обезболивающее заклинание?

Инесс искренне удивилась вопросу:

– Я хочу ощущать все, что происходит с моим телом! Пока мои магические навыки восстановлены не до конца, физические ощущение – боль, ласка, секс – единственное, что мне доступно. Слишком долго я лежала деревянной чуркой, когда ты из под меня горшки выносила!

Она искоса взглянула на Беату и неожиданно продолжила:

– Кстати, я тебя поблагодарила за это?

Та улыбнулась:

– Кстати, нет.

– Значит, еще поблагодарю. – Инесс подмигнула, и девушке сразу стало легче.

Вопреки заявлениям подруги, она протянула ладони над спиной и немного поколдовала на облегчение боли.

Инесс застонала и промурлыкала:

– Какая нехорошая девочка, не слушаешься старших.

– Все равно я не знаю, насколько ты меня старше, поэтому это не считается, – продолжая колдовать, ответила Беата.

– Хватит разводить нюни, лучше скажи, как прошло свидание с красавчиком-аристократом?

– Не свидание, а занятие, – строго поправила ее соседка, – и не красавчик, а схолар.

– Ну, одно другому не мешает.

Беата вздохнула и выложила Инесс подробности сегодняшнего занятия, не скрывая своих сомнений и ужасного поведения. Она так погрузилась в воспоминания об объятиях Дана, что не заметила лукавую гримаску на лице подруги.

– Вот чего я никогда не понимала у светлых, так это танцев вокруг очевидного! Зачем громоздить столько сложностей, обид и проблем, когда можно просто переспать друг с другом?