Академия без права на жизнь
Шрифт:
— Тогда мне бы больше хотелось узнать, как она умерла. Или тоже будете настаивать на несчастном случае?
Джемс отрицательно покачал головой.
— Я вам не скажу, — ответил он. — Вы ведь за этим сюда приехали? Все выспрашивать, вынюхивать… Простите, Марго, но есть секреты, которые и должны остаться секретами. Для общего блага. Элеонор мертва. Этого не изменить. Да, в Бейлстоуне есть те, кто может сказать вам правду, только зачем? Разве вы опуститесь до мести?
Маргарет отрицательно покачала головой.
— А теперь у меня дела, — напомнил Майер.
— Еще один вопрос, —
— Кому, как не вам, знать о темных тайнах вашей души? — прищурился заместитель ректора. — Хотя, может, вы просто забыли. Дети часто предпочитают забыть о том, что доставляет им дискомфорт. Например, мальчишку, которого вы затравили в школе полного дня…
Маргарет замерла. Этот случай когда-то перевернул ее жизнь, разделил на «до» и «после». И она действительно предпочла забыть, как после нападок от ее шайки мальчик из группы спрыгнул в реку и утонул. Все говорили: несчастный случай, а Марго не верила и считала себя виноватой так же, как и других. Они ведь смеялись над этим мальчишкой, задирали его. Наши слабого…
— Вот видите, вы вспомнили, — сразу заметил Майер. — У каждого свои секреты. Даже у меня. Поэтому повторюсь, мы все достойны Бейлстоуна. Считайте его местом, где очищают души от грязи. Те, кто отсюда выйдет, станут новыми, другими людьми.
— А студенты правого крыла? В чем виноваты они?
— В том, что они в правом крыле, — хмыкнул Джемс. — Вы уже задали последний вопрос, Марго. Возвращайтесь к себе. Тем более, ваша группа сейчас требует присмотра, как никогда. Ступайте.
И Марго покинула кабинет Майера, чувствуя, как у нее внутри разверзается бездна. Вместо того, чтобы пойти в свою комнату, она постучала в двери Аллена. Вернулся ли он? Но Торейн возник на пороге, развеяв ее сомнения. В комнате за его спиной царила идеальная чистота. А еще часть вещей исчезла, будто и не было.
— Марго? — удивленно спросил он и сделал шаг в сторону, пропуская ее.
А Маргарет, перешагнув порог, закрыла лицо руками и разрыдалась. Аллен прикрыл дверь и замер, будто не зная, что делать дальше.
— Я говорила с Майером, — сквозь слезы поделилась Марго. — Он… Он напомнил мне один случай, и… Он считает, мы все тут убийцы. И студенты, и преподаватели. А я…
— Тише. — Теплые руки Торейна опустились ей на плечи. — Майер хороший психолог. Он умеет убедить тебя в чем угодно, и тебе начинает казаться, что он прав, и ты заслужил происходящее. Только его нельзя слушать, Марго. Мы для него — подопытные кролики, а не люди. Может, ему самому легче считать нас преступниками? Оправдывать то, что он делает.
Маргарет прижалась к Аллену. Слезы катились по ее щекам. Она понимала, что не имеет права перекладывать свои беды на его голову, но ей больше не к кому было пойти. Только один человек мог ее выслушать и не осудить.
— Прости, тебе и без меня тошно, — тихо проговорила она, не желая отстраняться, а Аллен ее и не гнал.
— Я справлюсь, — ответил ей Торейн. — И если тебе станет легче, расскажи мне все.
— В памяти почти ничего не осталось… Помнишь, когда мы
— Помню, конечно, — в голосе Аллена послышалась усмешка. — Вы пытались ограбить нас с Миком, это трудно забыть.
— Да, глупые были. Решили, что вы легкая добыча.
— Ты наградила меня шрамом на плече.
— Я случайно!
— Я не сержусь.
Стало теплее, когда Торейн все же ее обнял, позволяя уткнуться носом в его рубашку.
— Так вот, мы и в школе полного дня никому не давали покоя, — поделилась Марго. — И там был мальчишка… Обычный, домашний, как была когда-то я. Он не справлялся с изменившейся жизнью, и мы издевались над ним. Смеялись, портили вещи. А потом он утонул в реке. Преподаватели говорили, несчастный случай, а мы понимали: утопился.
— Вопрос первый: почему ты винишь в этом себя?
— Я ведь собирала вокруг себя ребят… И не останавливала их, а смеялась вместе со всеми.
— Но это действительно мог быть несчастный случай.
— Мог… Только был ли?
— Ты никогда об этом не узнаешь, Марго. И даже если Майер прав, не взваливай всю вину на свои плечи. Ты его не убивала. Вопрос второй: откуда об этой истории известно Майеру?
— Он говорит, прочитал в личном деле. Но я сама забыла об этой истории. Получается, он каким-то образом проник в мою память? Тогда, во время драки. Мне казалось, я полностью сбросила его воздействие. А если нет? Если он успел? Меня потом очень быстро перевели в левое крыло, а Эрвина — нет. Почему именно меня?
Маргарет отстранилась от Аллена. Вопросы ее ужасали, а ответ никак не получалось отыскать. Выходит, Майер увидел в ней червоточину? То, за что ее можно было наказать? А если поверить… Тогда, получается, Аллен и правда убил свою семью? Нет, нет!
— Не слушай Майера, — пытался достучаться до нее Торейн. — Он палач, но вместо того, чтобы применять пытки, выворачивает наизнанку душу. Чаще всего… Здесь и без него хватает тех, кто способен причинять боль физическую.
— Как он наказал тебя после побега?
Аллен побледнел. Только что был живым человеком — и вот превратился в статую.
— Прости, — повинилась Марго. — Мне не стоило спрашивать.
— Сначала лабиринт, — все-таки ответил Торейн. — А потом, когда я вымотался, и мой рассудок перестал сопротивляться, он проник ко мне в голову, и я переживал ночь гибели моей семьи раз за разом. Тогда я помнил… А потом снова забыл. И, в итоге, он применил болевые заклинания, из-за которых потом долго пришлось восстанавливаться. Но они даже пыткой мне не казались. Наоборот, избавлением.
— Безумие…
— Да, Марго. Все, что происходит в Бейлстоуне, одно сплошное безумие. Поэтому забудь обо всем, что сказал этот человек, иначе сломаешься. Он нашел в тебе трещину и старается ее расковырять.
— Спасибо, — тихо сказала Марго. — Я… пойду.
И она поторопилась выскользнуть из комнаты. Изнутри все рвалось на части. Она забилась в угол свой спальни и тихонько всхлипнула. Аллен прав. Нельзя позволить тому, что сказал Майер, взять над ней верх, иначе она не выживет в этой забытой богами академии. Надо держаться! Но как же тяжело…