Академия безмолвия
Шрифт:
Лицо сэра Джордаса оставалось непроницаемым.
– Вам кажется это невозможным, Джеймс?
– Нет, но...
– Идите и не забивайте себе голову. Только выключите, пожалуйста, светильник в аудитории. Кажется, все ушли.
Я повернулась было, чтобы пойти, но снова остановилась.
– Сэр, а проводили ли мортиферы обряды резусцитации?
– Вы задаете странные вопросы, - профессор усмехнулся.
– Нет, Джеймс. Это работа факультета жизни.
– Спасибо, - я говорила уже в затылок преподавателю. Вздохнула и направилась назад, в аудиторию. Надо было выключить светильник.
***
Габриэль все еще сидел в излюбленном
– Эй, Джеймс. Все ушли, остались только ты и я. Иди-ка сюда.
Я сделала шаг вперед. Запах алкоголя перебивал легкий фруктовый аромат Г аба.
– Ближе!
– скомандовал тот, и я, словно загипнотизированная, шагнула еще. Внезапно Габ резко схватил меня за ворот и рванул к себе. Так как он сидел, а я стояла, наши лбы стукнулись, а глаза оказались на одном уровне. Слишком близко. В одной руке Габ все еще сжимал бокал, а другой неожиданно провел по моей щеке.
– Нежный, как девочка, - неожиданно хрипло сказал Габ.
– Тонкий... Демоны тебя раздери, Джейми, как ты прекрасен.
– Я?
– я чуть было не подавилась воздухом, но Габриэль оставил мой жалкий лепет без внимания.
– Конечно же, ты. Не знаю, кто и зачем внушил тебе все эти глупости о том, что ты самый обычный, невзрачный, слабый. Ты совершенно себя не знаешь и со стороны не видишь. Ты.
– Габриэль сделал глоток, облизнул губы, - ты крышесносен, особенно, когда стоишь передо мной, вот так. А я? Я же нравлюсь тебе, Джейми? Я видел, как ты на меня смотришь, с того самого первого дня, на хуторе, - теперь его рука скользнула по шее, зарываясь в волосы. Я не дышала, запястья онемели, кончики пальцев покалывало, как бывает, если отлежишь руку.
– Я не встречаюсь с мальчиками, Джейми, однозначно нет, но сейчас. знаешь, это вино унесло меня с одного бокала.
– Я девушка, - хочу сказать я. Хочу, но.. .магическая клятва ударяет меня остро и резко, на горло словно ложится металлическая удавка, готовая затянуться в любой момент.
– Никогда не скажу тебе его название. Водная магия делает нас особо уязвимыми к алкоголю.
– Габ хихикнул и неожиданно еще ближе притянул меня к себе, удерживая за талию.
– Ты же хочешь меня, Джейми? Ну, так давай, дерзай. Я протрезвею через.
– он задумался, - да, минут семь у тебя есть.
Я отшатнулась с такой силой, что наш тренер, будь он свидетелем, непременно поставил бы мне зачеты без экзаменов за оба года сразу.
– Да пошел ты, знаешь куда, Габриэль Фокс!
– Все-таки ты трус, мелкий. И слишком много обращаешь внимание на слова, - Габриэль упруго соскочил со стола.
– Может быть, завтра для меня разверзнутся врата в мир демонов, не хотелось бы тащить тебя за собой. Пусть это все будет исключительно на моей душе.
– Что ты несешь, скотина ты пьяная, - я обернулась и снова оказалась впритык прижатая к Габриэлю.
.. .это неправда, что можно сжать губы, если лицо Габриэля оказывается так близко, если в его глазах я вижу неприкрытое желание и.. .нежность. Это неправда, что вкус алкоголя портит поцелуй. Знаете, раньше я думала, что целоваться, ну, совсем непросто. Надо придумать, куда деть нос - справа или слева, а еще, между прочим, слюни, и чужой язык, а зубы - зубы так легко вообще никуда не денешь.
Какая
Отчего-то все куда-то встроилось само собой, словно мы детальки детской головоломки.
Мы целовались, и я пьянела - от сладкого привкуса выпитого им вина, от его запаха, мягкости волос, гладкости кожи - совершенно потрясающие ощущения, мне казалось, я чувствую искорки, скользящие в волосах, между пальцами, нетерпеливо выдернула рубашку из брюк провела от поясницы к лопаткам - хотелось трогать его везде, одновременно, и в то же время.
Он отшатнулся, вдыхая воздух, словно после прыжка в воду.
«Семь минут, миледи, - хмыкнул внутренний голос.
– Все точно, как в целительской лавке».
Глава 34.
Глупость какая-то в моей жизни получается, честное слово.
Сначала ты ждёшь, ждёшь, ждёшь чего-то, очень сильно надеешься, мечтаешь, потом уже и не надеешься, но... Но вот ты получаешь желаемое и совершенно не знаешь, что делать дальше.
"Ой-ой-ой, сколько пафоса. Лучше подумай, каково былоразноглазику".
"В каком смысле?"
"Это не в твоей жизни глупость, это ты сама дура"
"А ты тогда кто?"
"Жалкий и единственный писк разума в твоей пустой черепной коробке "
Мне надоело препираться с самой собой. Ларс сегодня собирался на редкость медленно, я маялась в ожидании его. После вчерашнего увидеть Габриэля было страшно. А не видеть вообще невыносимо.
Мы едва успели отступить друг от друга, как в аудиторию ворвался демонически недовольный комендант. Судя по его выражению его лица, основным сожалением благородного сэра было то, что мы с Габом давно уже вышли из возраста, когда имело смысл выкручивать нам уши. Сэр Иртен Мармет не просто выгнал нас прочь, недовольно беззвучно шевеля губами - разговорный час, маленькая незабвенная вечность, закончился, - но и любезно проводил до дверей, где мы с Г абриэлем благополучно разошлись, даже не посмотрев друг на друга. Я несколько минут постояла перед дверью, испытывая огромное желание выскочить и начать колотиться в комнату к Габу, но внутренний голос обозвал меня тряпкой и жалкой курицей, то есть, это было самое мягкое, что он сказал, и я отчего-то сдалась. Ларс бросал на меня подозрительные взгляды, и, не желая все это терпеть, я демонстративно легла спать.
А вот теперь Ларс копался, как мог, точнее, я даже не подозревала в нем таких талантов к растягиванию времени без особой на то причины.
"Надо ему сказать. Сегодня же и скажу. В смысле, дам знать: напишу, покажу.."
"О-о-о, да, покажи ему!"
"Прекрати. Надо, чтобы он знал. Иначе это нечестно получается".
"А вдруг он расстроится?!"
И вот теперь времени до тренировки не оставалось совсем, и, судя по всему, эпохальный разговор ("Эпохальная переписка? Раздевание? Сверкание глазами?!") откладывался еще на три часа.
Наконец мы с Ларсом вышли и торопливо направились на ненавистную площадь - просто при одном виде ее у меня неизменно начинали фантомно ныть мышцы. По утрам уже была непроглядная темень, тусклые фонари глухо поскрипывали, постанывали на ветру. Малая видимость не препятствовала тому, чтобы наш молчаливый безэмоциональный тренер моментально замечал ленящихся, задыхающихся и умирающих в муках адептов и быстро, без единого слова, преимущественно используя стихийную магию воздуха, указывал правильное направление действия.