Академия безмолвия
Шрифт:
Сердце колотилось, словно ему стало отчаянно тесно в моей узкой грудной клетке. Оно хотело вырваться и взлететь, обрывая пленяющие сосуды, выплескивая кровавые струйки
– лететь, понимая, что эта свобода - всего лишь на один предсмертный вздох. На обнаженной шее я чувствовала горячее дыхание Габриэля, кожа все еще помнила мимолетное прикосновение его губ, а руки, сжимающие плечи, казались такими
надежными и при этом нежными. В его руках я ощутила себя птицей. Вы знаете, что дикие птицы удивительно точно чувствуют человека через
В руках Габриэля хотелось замереть.
Силуэты тем временем закончили свою неблагодарную работу, аккуратно вложили в свежевыкопанную яму гроб и отошли. Тот, что не принимал участие в работе, подошел и склонился над ямой. В какой-то момент мне показалось, что от его чуть вытянутых вперед рук исходит свечение. Лицо мужчины озарилось, и мы уставились на него - пожилой мужчина, не лишенный некоторой импозантности, с длинными седыми волосами. Не думаю, что я смогу четко его описать, но при встрече, без сомнения, вспомню. Пальцы Габа сжались еще сильнее.
Свечение погасло, копатели вновь взялись за лопаты. Еще минута, другая - и странная процессия потянулась обратно. На этот раз пожилой джентльмен шел замыкающим.
– Идем, - шепнул Габ, отстраняясь от меня. Я сделала неуверенный шаг, потом остановилась.
– Мешок! Погоди минуту.
– треклятый мешок был кинут мной на землю перед походом в кусты. К счастью, нашелся он быстро («В нем же зубы, а не ноги», - не смешно пошутил внутренний голос), и я собиралась было шмыгнуть обратно за Габом, но неожиданно для себя обернулась и вчиталась в еле заметные буквы, выгравированные над входом.
«Самюэль Джейсон Фокс. Спи спокойно»
– А ты не такой уж трус, мелкий.
Руки мои совершенно озябли, я сунула их в карманы. Габриэль по-прежнему шел впереди, но что-то в нем изменилось - словно ослабла некая пружина, и он был куда более расслабленным, доброжелательным, что ли. В отличие от меня, у которой зуб на зуб не попадал от страха и холода, а еще - от недавнего острого возбуждения.
«Главное, чтобы в дальнейшем посещение кладбищ не стало обязательным условием возбуждения, - неделикатно влез внутренний голос.
– В противном случае твоя личная жизнь видится мне под большим вопросом.
– Ты меня в зеркало видел, - мысленно огрызнулась я.
– Мне и без этого собственная личная жизнь не видится».
Я тряхнула головой, стараясь заткнуть навязчивого незримого собеседника - вот только не хватает дать ему имя, и можно смело отправляться в Лечебницу имени святого Тимеона, специализирующуюся на буйных духом. Сжала в кулаки руки - как хорошо, что в кармане завалялся этот странный теплый стеклянный мяч.Теплый?!
– Габ.
– я торопливо достала шар из кармана. Он, демоны его побери, светился.
Габриэль тут же остановился и одним движением накинул на голову капюшон, сразу став на порядок незаметнее. Осмотрелся, повернулся
– Если что, разбегаемся, не геройствуем. По одному легче и выбираться, и оправдываться. Дави на жалость, мелкий, у тебя хорошо получится.
...Вот ведь гад.
Вокруг все было тихо, городское кладбище с его любителями ночных процедур мы прошли, и снова следовали мимо хуторского разнобоя. Может быть, Ларс случайно включил свой шар? Задремал и сжал. Или соскучился. Или, вероятнее всего, обеспокоился, что слишком мы задержались - подумаешь, дойти до могилы и набрать земельки.
Яркий свет фонаря ударил мне в лицо, а Ларс, вопреки своим недавним словам о необходимости разделиться и спасаться по отдельности, схватил меня за запястье и рванул вперед. Мы понеслись вперед по узкой дорожке, пару раз я чуть не упала, но Габ держал меня крепко.
– Стоять!
– хриплый каркающий голос разнесся по кладбищу.
«На-и-вны-й, - внутренний голос тоже слегка запыхался, - к-то е-го бу-де-т слу-у-у-шать-ся?»
– Стоять, хуже будет!
– взвыл преследователь, пробираясь с кряхтением и шумом.
«А-г-а, ща-а-а-с»
Мы почти подбежали к забору, когда нам навстречу неожиданно кинулась темная фигура.
Габриэль остановился, а я среагировала мгновенно - иногда у меня есть реальные поводы собой гордиться. Я выхватила из кармана теплый, ярко поблескивающий шар, резко кокнула его о камень, столь кстати подвернувшийся под ногой, и запустила в нового преследователя. Шар метко врезался в черную тень, издавшую вполне убедительный вскрик, после чего густо задымился невероятно вонючим серым дымом.
– Уааааа!
– торжествующе взвыли где-то сзади, а я заметалась, не зная, бежать ли вперед -прочь от кричащего, или назад - подальше от стремительно разрастающейся дымовой воронки, а может быть, вбок - по могильным холмикам. В какой-то момент я ясно увидела лицо Габриэля, прочла по его губам беззвучное «Мелкий, ты идиот», а потом дым неожиданно обволок меня, несмотря на отвратительный запах, он оседал на языке сладостью, тяжелой, давящей...
***
Иногда у меня есть реальные поводы собой гордиться.
«Напомни, когда это?»
«Заткнись» «Нет, напомни»
«В прошлом году я закончила школу без отработок»
«Можно подумать...»
Я открыла глаза, украдкой утерла слюну с подбородка и огляделась. Я лежала все в той же одежде, в которой была на кладбище, а вот обуви на ногах не наблюдалось. Лежала, судя по всему в лечебнице - жесткая высокая скамья под моим практически бездыханным тельцем была накрыта белой дешевой тканью. На соседней скамье в бессознательном состоянии прохлаждался Ларс. Выглядел он впечатляюще - под правым глазом багровел огромный синяк, щедро намазанный каким-то прозрачным снадобьем. Я немного понаблюдала, как мерно поднимается его грудь на вдохах и опускается на выдохах, слезла со своей скамьи и пошлепала по холодному, грязному полу к двери.