Академия безмолвия
Шрифт:
– Чего ты хочешь, Габ? Ну, как последнее желание осуждённого...
Он смотрит на меня, мертвенно-бледный, чуть насмешливо и нежно, и беззвучно шепчет. Я легко читаю по его губам:
– Я хочу, Джейми, чтобы ты все это сжёг. Сжёг дотла эту демонову обитель.
Габ протянул ко мне руки и сжал мои пальцы, металлический браслет показался мне таким же ледяным, как и кожа безумной леди.
– Помнишь, - тихонько сказала я, отстраняясь, отрешаясь от всего, как во время медитации
– жуткой лаборатории, кровожадных приближающихся монстров, навязчивого голоса Джеймса в голове, все еще неподвижной окровавленной, спеленутой черной
– Ещё тогда, на хуторе, когда мы только встретились... Ты сказал, что заметил, будто огонь в камине разгорается тем ярче, чем ты ближе ко мне находишься? Это так и есть. Я люблю тебя, Габриэль Фокс. Подойди ко мне.
Он чуть помедлил и шагнул ближе, и теперь его разноцветные глаза смотрели в мои с каким-то болезненным отчаянием, так близко. Но я не собиралась ждать от него ответных признаний или поцелуев - не здесь и не сейчас. А может быть, вообще уже никогда. Повернулась спиной к нему и лицом - к жутким тварям, почувствовав, как Габ прижался щекой к макушке, таким знакомым, родным жестом. На мгновение прикрыла глаза, обращаясь к огню внутри. Не требуя. Не давя. Просто открываясь ему. Доверяя.
Пламя вспыхнуло сразу везде, одновременно.
Злое, страшное, огромное - несоизмеримое с двумя фигурками адептов. Вспомнилось вдруг лицо сэра Джордаса и искорки пламени в его рыжеватых волосах, когда он говорил мне этим своим неподражаемым голосом, шутовским и серьёзным одновременно: «Джеймс, вы куда сильнее, чем можете даже вообразить! Не придумывайте себе границы».
С чего это я придумала себе границы? Нет никаких границ.
"Только его не трогай. Он свой. Мой" - мысленно попросила я рвущуюся на свободу силу.
Пламя взвилось сильнее и выше.
Глава 50.
Огонь. Огонь не обжигает меня. Это моя собственная сила, часть моего мира. Вокруг нас с Габриэлем образуется маленький островок негорящей суши, но и он раскален до крайности. Металлический наручник на руке Габриэля оплавился и стек. Дышать нечем. Омерзительная какафония запахов и сдавленных воющих звуков. Я держусь за Габриэля, пока не замечаю сквозь стену огня смутно знакомый высокий силуэт. Тело вдруг ослабевает, и я оседаю на пол. Отчего-то кажется, что это не мои ноги подгибаются, а каменные плиты подо мной расходятся, и я проваливаюсь под землю, все глубже и глубже, не чувствуя ее сопротивления.
***
Кто-то несет меня на руках. Давно забытое ощущение... пожалуй, с детства, когда отец поднимал заснувшую где попало маленькую Джейму и относил в кровать. У меня не было сил протестовать. Крепкие невидимые руки держали бережно, за плотно сомкнутыми веками больше не плясали огоньки пламени. Ночная прохлада обдавала разгоряченное лицо.
Внезапно во мне поднялась буря негодования против неведомой матери. Если она жива, почему ее никогда не было в моей жизни?! Мой отец старался, как мог, он был действительно хорошим отцом, но... Но. Враги, покушения, опасности... зная о судьбе своего первенца, она почти тут же решается на второго ребенка. Ребенка, которого тщательно прячет, совершенно не думая, каково ему - ей!
– будет жить с измененной внешностью, без материнской любви, не имея возможности развивать свой дар в достойной Академии... с Академией тоже не все ясно. Накладывать заклятие, меняющее внешний вид - и при этом способствовать тому, чтобы отпрыск поступил в эту обитель порока? Нелогично, впрочем, какой-то план быть у нее мог. Или мое поступление -действительно
И вдруг новая мысль буквально обожгла меня - резкая, ледяная мысль. А что, если мое рождение не каприз, не безответственная выходка поддавшейся новому увлечению простолюдином одаренной дамы, а часть хорошо продуманного плана? Тело Джеймса погибает, но его сознание все еще живо. Однако - ненадолго. Корнелия смогла удержать и сохранить душу любимого сына, но женщина понимает - если не найти подходящее надёжное тело, вскорости все пойдёт прахом. Она не могла поселить душу Джеймса в себя, потому что... может, просто не могла, а может - не была уверена в своей безопасности. И тогда она решает создать это самое тело-хранителя самым естественным образом. Леди находит максимально неподходящего для себя мужчину, мужчину, которого никто и никогда не свяжет с аристократкой Корнелией Менел. Меняет фамилию. Рожает от него ребенка, проводит ритуал - и исчезает... куда-то. Навсегда, или планируя вернуться, но вернуться не получается.
Что ж, если я права, то ее план работал целых семнадцать лет. Джеймс выжил, а Джейма -не более чем хранилище, созданный сосуд - тихо и незаметно существовала на заброшенном хуторе, пока...
Пока не раскрылся дар, пока она не встретила брата и сестру Фоксов, пока отец, очевидно, не знавший ничего о своей очаровательной жене, не предложил дочке поступление в такую подозрительно дешёвую и доступную Академию Безмолвия.
Я открыла глаза, слегка помаргивая ресницами, чтобы не ослепнуть сразу - но света не было, я пришла в себя в темноте. Ресницы, влажные и тяжёлые, с трудом отлепились от щёк.
Надо же, второй раз в жизни упала в обморок. А первый раз был еще до поступления, на хуторском кладбище, и рядом сопел Ларс, и был такой же слабоватый запах лекарств... А вдруг это все было не более, чем кошмаром? И я сейчас дома...
"Даже и не мечтай"
Глаза привыкали к темноте. Ни Ларса, ни Габриэля не наблюдалось. А если леди Адриана пришла в себя и просто заперла меня, а Габа...
Я подскочила, задев локтем какую-то стеклянную ёмкость. Раздался оглушительный в общей тишине грохот, а я спрыгнула с койки - или на чем я там лежала- и метнулась в угол, но в углу тоже что-то стояло, и это что-то тоже рухнуло.
Корова неуклюжая!
Неприметная дверь совсем рядом со мной открылась и зажегся свет.
***
Я увидела Габриэля и Ларса, и от испытанного облегчения чуть не опустилась на пол снова, прямо на обрушенные метёлки и совки, до этого мирно ютившиеся в уголке. Мне хотелось кинуться к ним на шею, к обоим сразу и каждому по очереди, но счастливое бешенство сразу сошло на нет после того, как я обратила внимание на третьего персонажа. За спинами ребят стоял ректор Академии Безмолвия сэр Франц Лаэн собственной персоной.
Габ выглядел бледным и уставшим, длинные волосы собраны в хвост. Вместо привычного плаща на нем почему-то был надет зеленый целительский халат, который невероятно шел ему и делал похожим на какого-то слегка свихнувшегося ученого. Правая рука перевязана чем-то белым.
Ларс, встревоженный и крайне серьезный, переводил взгляд с меня на Габа. Понял ли он хоть что-то из произошедшего? Он ли привёл ректора?
Вероятно, ректор-то меня сюда и притащил. При всем моем уважении к мальчишкам, никто из них не смог бы нести меня так легко, как этот сильный, статный, пусть и немолодой мужчина.