Академия четырех стихий. Волшебство на кончиках пальцев

Княжева Анастасия

— Виктор, перестань! От тебя уже шарахаются даже преподаватели! Вот-вот отправят послание в Серп! Ты дважды за неделю поджёг нашу башню, потом обсерваторию… А сегодня утром ещё и рекреационную зону! Если ты сейчас спустишься в тренировочный зал, то от него ничего не останется!

— Но я хочу выпустить пар!

Пепел соблазнительно улыбнулась. Игриво качнулась ко мне, кокетливо изогнулась.

— Но выпустить пар можно и по-другому… — сладко пропела она, томительно медленно пройдясь ноготками по лацкану моего

пиджака.

От этих прикосновений огонь разгорелся сильнее. Кровь закипела, и я сбросил с себя её руку, пока не обжёг.

— Леста, довольно! Я устал играть в эти игры. Тебе нужен кто-то равный по положению. А я не брошу «Зов» ради престола! Пойми уже наконец.

Я развернулся, резко шагнул вперёд, но она схватила меня за запястье. Потянула к себе.

— Виктор, погоди! Ты не прав! Я… — Пепел замялась, в голубых глазах отразились страх и отчаяние. — Я решилась! Мне нужен ты! Только ты! А не титул…

Она приблизилась ко мне почти вплотную. Длинные тонкие пальцы заскользили вверх по рукаву пиджака.

— Леста… Ты говоришь так только потому, что ревнуешь к Миранде…

— Нет! — Она вскрикнула, в голубых глазах заблестели слёзы. — Эта девчонка зачаровала тебя! Но дело не в ней… Ты прав, я играла тобой, пыталась манипулировать, но лишь потому, что любила! — задыхаясь, хрипела она. — Ты же знаешь, я всегда любила только тебя! Несмотря на то, что тогда совершила… Но я была глупой, эгоистичной! А ты меня к себе не подпускал. Вспомни, каким ты был тогда! В тот безднов период! Не веди себя сейчас так же… Прошу…

Её руки заскользили по моей груди, шее, сжали лицо. Горячее дыхание обожгло кожу, и я опять услышал хриплый, дрожащий голос.

— Ты сейчас не в себе… Это из-за кошмаров, ведь так? Они снова возобновились? — шептала она, словно безумная. — Знаю, что возобновились, чувствую… Но это скоро пройдёт… Я помогу тебе успокоиться…

Её губы безудержно, страстно накрыли мои. Влажный язык проскользнул угрём в рот, и пламя внутри меня взвилось, застилая обзор, ещё сильнее дурманя рассудок. Как и сладковатый аромат знакомых с детства духов…

— Вот видишь… Мы всегда отлично понимали друг друга, — простонала Леста, зарываясь пальцами в мои волосы. — Тебе не нужна эта девчонка… Она не сможет дать того, что тебе нужно… — Огонь в крови разгорался, бушевал, и я уже не чувствовал ничего, кроме неистового жара, сжигавшего моё нутро, и дикого сердцебиения. Жадно хватал воздух губами, мечтая о блаженной прохладе, хотя бы секундном отдохновении. Но его не наступало. — Ты мой… только мой… И никто и ничто в целом мире не сможет этого изменить… — продолжала уговаривать то ли меня, то ли себя Леста, но я уже почти что её не слышал.

В голове гремела барабанная дробь, в ушах шумело, и низкий девичий голос терялся на фоне какофонии этих чудовищных звуков. Ало-оранжевая пелена стояла перед глазами стеной, неприступной,

непроницаемой, во рту разлилась горечь, и аромат дорогих духов внезапно сделался приторным, тошнотворно-сладким.

Он так сильно отличался от полюбившихся мне запахов моря, солнца и полевых трав, что окутывали мою Мири, — неужели она больше ко мне не вернётся?! — что это будило ярость, странный глубинный страх, и я с раздражением оттолкнул от себя его источник.

Жадно втянул носом воздух, с примесью… гари, с силой сжал веки, моргнул, пытаясь собраться с мыслями. А Леста сдавленно охнула, пошатнувшись, глянула обиженно на меня.

— Виктор?.. — В её голосе звенели удивление, боль, кончики пепельных прядей пылали, как и кромка лацканов пиджака.

Кожа на щеке, подбородке из-за ожога алела, по шее текла тонкая струйка крови, а аметистовый амулет дрожал, шёл трещинами, местами крошился, не справляясь с задачей, но она этого даже не замечала. Изначальные, что я с ней сотворил!

Это жуткое зрелище привело меня в чувство.

Я поморщился, стремительным взмахом руки затушил охватившее Лесту пламя и глухо сказал:

— Я не могу без Миранды. Прости.

Пепел переменилась в лице.

— Но ты же любишь только меня! — выкрикнула она разьярённо, испуганно и в то же время с надеждой.

Я посмотрел на неё долгим тяжёлым взглядом и тихо ответил:

— Мне жаль.

* * *

Дракон стал лютовать. Да так, что адепты притихли. А преподаватели сделались нервными, настороженными. Чуть грохнет что — и они хватались за палочки. И все без исключения понимали, что я была причиной такого погрома.

— Мири, ты должна поговорить с Виктором, пока он не спалил к чертям академию, — упрашивал меня Марк. — Он без тебя звереет…

— Вот пусть Селеста его и приводит в человеческий вид. Извини, Марк, мне надо в библиотеку. Ничем не могу помочь.

Он бросился мне наперерез.

— Мири, спасай! Мне негде жить! Я уже две недели ючусь у Уилла.

— В королевских покоях? — фыркнула я и попыталась его обойти, но Марк оказался проворней и опять перекрыл мне дорогу. — Не так уж тебе и плохо.

— Нектар из семейных запасов дей Штеллемов — единственное, что меня примиряет с текущим положением дел, — задумчиво произнес он. — Но, Мири, надолго его не хватит! — Я закатила глаза: аргумент был вообще не в тему. — Серьёзно, просто поговори с Виктором. Или хотя бы дай ему понять, что не прочь всё обсудить. А остальное сделаю я. Я же вижу, как вас обоих ломает.

— Нет, Марк. Я за ним бегать не буду. У меня тоже есть гордость.

С этим и словами я поднырнула под его руку и быстрой походкой направилась в библиотеку, отчаянно давя чувство вины. Виктор лютовал из-за меня. Но я была не в состоянии даже видеть его, не то что усмирять.