Академия домашних волшебников, или История о том, как однажды зимним вечером влетел в комнату кораблик - калиновый листок и Калинка сняла шапочку-невидимку
Шрифт:
Алеша горько вздохнул:
— Я дал слово, что не буду сосать сосулек.
— Подумаешь, — отмахнулся сосулькой Боб, — я тоже давал всякие слова. Ну и что?
— Ну и что!! — Сказала Калинка. — Слышишь, Алеша? Боб тебя приглашает…
— Я дал бабушке честное слово, что не буду ни сосулек сосать, ни снег есть, — твердо сказал Алеша.
— А хочется? — Калинка лукаво прищурилась и как будто лизнула сосульку.
— Памирских сосулек не пробовал, а над нашим балконом знаешь сколько сосулек намерзло!
— Пробовал?
— Пробовал…
Алеша не понимал, зачем Калинка Бобу столько сосулек дает? Ведь сам он заболел от одной только сосулечки, а Боб уже от третьей хвостик долизывает.
Калинка махнула еще раз варежкой — и, откуда ни возьмись, еще семь сосулек. Она опять внимательно посмотрела на довольно-таки посиневшего Боба и спросила:
— Вот и с Северного полюса, и с Южного. Тебе сколько еще?
— С самого Северного полюса? Всех по одной, — еле шевеля губами, просипел Боб и принялся за новую сосульку.
Тут Лёка не выдержала и закричала:
— Нет, Калинка, ему больше не давай, он совершенно точно заболеет.
Алеша с ужасом посмотрел на совсем посиневшего Боба и стал его тормошить.
— Вы о нем беспокоитесь, — тихонько сказала Калинка, насмешливо глядя на Боба, — а он и не задумывается ни о какой опасности. Ему все нипочем. Смотрите! — И Калинка громко спросила: — Боб! Из Антарктиды сосулечку не хочешь?
Боб с жадностью посмотрел на ее руки и мотнул головой.
— Храбрец! — пренебрежительно сказала Калинка. — Ну, пожалуй, достаточно. — Калинка помахала вокруг Боба красной варежкой, отгоняя ледяную стужу, и Боб стал постепенно розоветь. — Сегодня храбрец, конечно, не заболеет. Я думала, вы догадаетесь, что я устроила Бобу экзамен, а заодно и попробовала отучить от привычки сосать сосульки. Они намерзают на грязных трубах и крышах, на балконных перилах. Там песок, пыль. Да и ангина слишком серьезная болезнь, чтобы так по глупости заболеть. Ну, что, Боб? Запомнил?
— Запомнил.
Щеки Боба снова стали, как и раньше, такие красные, что больше покраснеть не смогли. Он нагнулся к лыжам и стал срочно проверять крепления. Очень ему было стыдно.
— А слово, которое ты дал маме?
Боб еще ниже нагнулся.
— И потом, очень ты жаден на все редкое. Чем отличались сосульки, кроме того, что одна с Тянь-Шаня, а вторая с Северного полюса?
— Ой, холодные они! Ужас какие! — Боб так и передернулся весь от воспоминаний.
— Зачем же ты их ел?
— Да ведь необыкновенные! — воскликнул Боб.
— Да ну тебя, Боб, — сказала Лёка. — Никогда не думала, что ты такой.
Боб помялся немного и согласился:
— Мне в Академию рано. Я соврал, дома я не помогаю… Но я буду помогать. И честное слово буду держать…
— Все будет так, как ты сейчас решил. — Калинка послушала какие-то, ей только слышимые, часы: — А теперь не пора ли нам домой?
— Пожалуй,
И правда, с такой горки скатиться — радость. Едешь сначала тихо, потом все быстрее, быстрее, и ветер свистит, и радостно отчего-то становится, и кажется, что вот-вот лыжи оторвутся от снега и полетят. Лёке показалось, что на этот-то раз лыжи действительно неслись не по снегу, не по лыжне, проложенной Алешей, а, конечно, по воздуху…
А потом прокатились еще раз, и еще раз, и тогда только гуськом встали на обледеневшую слегка лыжню. Впереди Алеша, в середине Лёка с Калинкой на плече и замыкающим Боб.
— Домой идти минут двадцать, — сказала Лёка, — поговорим с тобой немножко, Калинка?
— Нельзя, Лёка, наглотаешься холодного воздуха, заболеешь.
— А помнишь…
— Помню. — Калинка сняла с левой руки браслетик и надела на Лёкин мизинец. Вот, оказывается, откуда взялось тогда это колечко, коричневое, деревянное.
И Лёка вдруг вспомнила, что ее подружка Наташа страдает из-за своих веснушек и мажется какой-то «Метаморфозой», а веснушки не исчезают.
«Что делать?» — подумала Лёка.
«Я бы ничего не стала делать с веснушками. Наташа рыженькая и белокожая, веснушки ей идут. Такие симпатичные, солнечные зайчики», — подумала в ответ Калинка.
«Я ей тоже говорю, а она плачет».
«Умная девочка и плачет из-за веснушек?»
«Да, мальчишки дразнятся».
«Ненавижу тех, кто дразнится. Дразниться и наговаривать всякую чепуху на человека — позор. Придется помочь Наташе. Пусть попробует отбелить веснушки кислым молоком».
«Простоквашей?»
«Можно и простоквашей, и кефиром. Полотняные или марлевые салфетки смочить в кислом молоке и держать на носу и щеках минут 15–20. Утром и вечером. После этого умываться не надо, а просто насухо протереть лицо. Через неделю станет ясно, помогает ли это безобидное и даже полезное для кожи средство».
«А если не поможет?»
«Лимон и трехпроцентная перекись водорода действуют сильнее, но сушат кожу, поэтому применять их надо осторожно. Чистое, умытое лицо нужно протирать или прикладывать к нему салфетки, смоченные лимонным соком или перекисью, на 2–3 минуты. После этого можно смазать кожу сметаной?»
«И все?»
«Все остальные мази и кремы только по рецепту врача-дерматолога. Да, вот еще два «зеленых» средства. Одно: свежий огурец натереть на терке и тонким слоем положить на лицо. Другое: несколько сочных веточек зеленой петрушки размять, растереть ложкой и положить эту кашицу на лицо. И ту и другую маску держать минут 25–30. Лучше это делать лежа».