Академия егерей

Анна Лерой

Затрещали ветки с правой стороны. Визг сменил тональность! Неужели их несколько? Пара мантикор? Самец и самка? Я закусила губу и не жалея снарядов обстреляла стороны. Искры тлели на зеленых ветках деревьев. Меньше всего я хотела выдавать себя или быть причиной пожара. Но выжить — да, выжить определенно было важнее.

Я не могла отстреливаться вечно. Нужно было что-то решать. Лошади бежали из последних сил, страх прорывался даже через пелену успокаивающего. Но они не могли поддерживать такую скорость вечно, или же я получу на руки двух дохлых лошадей и не успею в Микар. Я снова вернула лошадей к рыси.

Как бы я ни

была бережлива, но придется использовать амулет. Их у меня было всего лишь четыре штуки: оглушение, два барьера и сон. Знала бы, запаслась лучше. Но создавать их не так легко, да и основу лучше покупать у специалистов.

Я потратила еще две капсулы с шерхом, отогнав тварей. Амулету требовалась точная цель, желательно хотя бы на пару секунд неподвижная. Но как поймать мантикору, когда у меня нет ни времени, ни возможностей ее ловить, только отгонять? Младшая Сестра вышла, и теперь было видно, что это два самца. Ситуация была даже более опасной, чем я предполагала. Самцы часто дрались за добычу, когда самке самец мог предложить первой выбрать лучший кусок. Все-таки период спаривания.

Когда одна из тварей осмелилась и метнулась наперерез моему движению, я была готова. Амулет в руке, рука вытянута, накопители активированы. В другой руке самострел. Тяжелый, но на один выстрел меня хватит. Мне не было страшно, несмотря на раззявленную пасть чудовища, на расставленные крылья, хвост, бьющий об землю. Я прекрасно знала, что могла сделать, и делала это.

Прицелиться в тушу — легко, выстрел — мантикора зашипела, отпрыгнула чуть дальше, пригнулась. Я услышала визг откуда-то слева, но отвлекаться некогда. Нужно устранить одну. Амулет рассыпался в моей руке, искры метнулись вперед, обгоняя меня, впились в тело чудовища. На размышления, получилось или нет, времени не было. Я быстро перехватила самострел, вогнала первую попавшуюся капсулу и выстрелила влево.

Повезло, это был шерх. Я даже успела рассмотреть усы на морде мантикоры и круглые желтые глаза, прежде чем чудовищу подпалило морду. Но заряд был слишком маленьким. Мантикора рявкнула, снова взмахнула крыльями и почти сразу рванула обратно ко мне, догоняя. У меня не было времени перезаряжать, да и было ли чем? Я швырнула самострел твари в морду, разбираться было некогда…

Лошадь прыгнула через тушу второго монстра. Я напряглась, резко опустила пятки в стременах и плотно прижала бедра к лошадиному боку, чуть привстала, наклонившись вперед. Приземлились мы без проблем. Я успела проконтролировать, как перепрыгнула вьючная лошадь. И тут же закинула за ее круп колбу с отпугивающей пылью.

Вторая мантикора рявкнула, приземлилась на дорогу, рванула было за мной, но пыль неприятно щипала монстру глаза и нос. Да и рядом была более сговорчивая добыча. Секунда колебаний — и чудовище вцепилось в бок своего обездвиженного собрата.

Я шенкелем вынудила лошадь двигаться быстрее. Да, знала, что тяжело и животные устали. Но оставаться рядом с монстром было опаснее. У меня больше не было самострела. Да и капсул осталось не так и много — пару штук одного вида, еще тройка другого. Все-таки сколько ни готовься, а на пути может встретиться что угодно.

Лошади выдержали гонку. Вьючная вышла из этого боя тоже почти без проблем, разве что один из свертков оказался порван когтями мантикоры. Так что где-то посреди леса остались мои чулки и корсет. Ну и к альвам, я все равно никогда не любила корсеты —

пыточное устройство!

Лес закончился, я дала нам час передышки, а потом уже более спокойным шагом пустилась далее. На горизонте вставало яркое до белизны солнце.

16. Эгиль

Я дернул руками и не почувствовал сопротивления. Я был свободен. Слабость накатывала волнами, двигаться приходилось через силу. Но я заставил себя это делать. Тут же сел на столе и сразу же принялся осматривать себя.

Ничего.

Нет, шрамы остались. Те самые ненавистные мне шрамы. На груди и руках я стер потеки крови, но никаких ран не обнаружил. Что же произошло?

Только после собственного осмотра я обратил внимание на окружение. Стол подо мной и вокруг меня был черным от копоти, так же и ближняя стена, и пол. Будто бы пламя равномерно расплескалось вокруг меня.

Слева — там, где в лаборатории были полки с составами и библиотека — комната пострадала меньше. Но колбы не выдержали даже той толики жара, что дошла до них, разбились — и теперь их содержимое пузырилось на полу. Книги торчали черными корешками. Письменный стол выдержал, хотя местами и обуглился. Алхимик?..

Я неуклюже соскочил со стола, задел металлический поднос с инструментами. Их пламя пощадило, почти не изменило. Ножи, пилы и пинцеты со звоном рассыпались по каменному полу. Я поджал пальцы ног — не хотелось наступать на черный пол, но все-таки пошел вперед.

От алхимика осталось нечто — почерневшая дурно пахнущая груда. Только когда увидел его собственными глазами, я почувствовал этот отвратительный запах. Я сразу же зажал нос рукой, хотя моя ладонь тоже была уже испачканной. Мне сейчас было плевать.

Уйти. Нужно уйти отсюда. Наверху, скорее всего, есть какая-то одежда и обувь. Хорошо бы это был подвал в жилом доме. Хотя, я слышал, алхимики предпочитали отдельно стоящие башни. Наверное, чтобы не было слышно соседям, как орут жертвы. Раньше я просто не особо любил этих… модификаторов, а теперь-то у меня была причина их не просто не любить, а обходить стороной.

Что там пытался на мне проверить этот сумасшедший? Хотя бы в толике его болтовни был смысл? Вряд ли! Но а если был?..

У меня дрожали пальцы, когда я коснулся собственной груди. Сколько этих шрамов? Мне кажется, или их стало больше? Я сомневался, что это не мое воображение. Со мной что-то сделали? Это пламя неспроста! Или я просто слишком хочу найти объяснение, что повелся даже на бредни сумасшедшего?

Я резко ущипнул себя за бок, охнул, потер занывшее место. Все происходящее реально. Нет времени стоять посреди сгоревшей лаборатории и размышлять о том, что мне сейчас не изменить. Ну же, шевелись!

И я пошел. Сначала пробрался к письменному столу, но результаты экспериментов сумасшедшего сгорели, а в ящиках было столько черновиков и записочек, что мне бы и за неделю не разобраться, что из этого нужно, а что — нет. К тому же почерк у алхимика был преотвратнейший.

Мне не было его жаль. Я до сих пор чувствовал, как ремни опутывали мои руки и ноги. Но оставил бы я его в живых, если бы мог контролировать это странное пламя, которое вырвалось из моего тела? Да, оставил. Мне нужно было знать, кто еще замешан в моем похищении. И да, даже в словах безумца могли быть крупицы разумного. Прикасаться к себе я бы ему не дал, но теории… Да, теории и выдумки записал бы.