Академия и Земля (Основание и Земля)
Шрифт:
– Ну? – очень тихо спросил он.
– Как ты себя чувствуешь, Голан? – довольно неуклюже попытался вывернуться Пелорат.
– А ты у Блисс спроси, – ответил Тревайз. – Она часами с меня глаз не спускает. Должно быть, насквозь видит мой мозг. Не так ли, Блисс?
– Нет. Нет, – спокойно сказала Блисс, – но если ты чувствуешь, что нуждаешься в моей помощи, я могу попробовать… Тебе нужна помощь?
– Это еще зачем? Оставьте меня в покое. Оба.
– Пожалуйста, скажи нам, что происходит, – попросил Пелорат.
– Спрашивай!
– Является ли
– Да, является. То, на чем настаивали все в разговорах с нами, – истинная правда. – Тревайз махнул в сторону экрана, на котором виднелась ночная сторона Земли, затмившей Солнце. Она выглядела резко очерченным кружком темноты на фоне звездного неба, а окружность сияла прерывистым ореолом оранжевого света.
– Этот оранжевый свет – радиоактивность? – спросил Пелорат.
– Нет. Просто отраженный свет Солнца в атмосфере. Ореол был бы сплошным, если бы не сильная облачность. Радиоактивность мы видеть не можем. Различные излучения, даже гамма-лучи, поглощаются атмосферой. Однако они порождают вторичное излучение, сравнительно слабое, хотя компьютер может его обнаружить. Оно невидимо для глаз, но компьютер способен преобразовать в фотоны видимого света каждую частицу или волну, принятую его детекторами, и Земля предстанет окрашенной в условные цвета. Взгляните.
И черный кружок расцвел голубыми красками.
– И насколько сильная здесь радиоактивность? – тихо спросила Блисс. – Достаточная для того, чтобы человек здесь не мог существовать?
– Вообще никакая жизнь. Планета не пригодна для обитания, Последняя бактерия, последний вирус давно погибли.
– А сможем мы исследовать ее? – спросил Пелорат. – Я имею в виду, в скафандрах?
– Лишь несколько часов – иначе вернемся с необратимыми радиационными поражениями.
– Тогда что же мы будем делать, Голан?
– Делать? – Тревайз безо всякого выражения поглядел на Пелората. – Ты знаешь, что я собираюсь делать? Я возьму тебя и Блисс – и ребенка, естественно, – и верну вас на Гею, и оставлю там всех троих навсегда. Потом я вернусь на Терминус и сдам корабль. Подам в отставку из Совета, что должно сильно обрадовать мэра Бранно. А потом буду жить на пенсию, пошлю Галактику куда подальше вместе с Планом Селдона, нашей Академией, Второй Академией и Геей. Галактика не маленькая, сама выберет, как ей жить. Почему я должен беспокоиться о том, что случится после меня? Я еще пожить хочу.
– Наверняка ты так не думаешь, Голан, – настойчиво сказал Пелорат.
Тревайз посмотрел на него и глубоко вздохнул.
– Нет, не думаю, но ох как хотелось бы, чтобы я смог сделать точно так, как только что сказал тебе.
– Никогда бы я в это не поверил. Ну а что ты собираешься предпринять на самом деле?
– Вывести корабль на околоземную орбиту, отдохнуть, выйти из шока и подумать о том, что делать дальше. Да и вообще…
– Да?
И Тревайз сорвался:
– Что я могу предпринять еще? Что еще я могу осмотреть? Что здесь еще искать?
Глава двадцатая
Соседняя планета
После
В четвертый раз, однако, Пелорату показалось, что необычная суровость покинула Тревайза. Пелорат дважды кашлянул, словно хотел что-то сказать да передумал.
Наконец Тревайз обвел своих спутников взглядом и произнес:
– Ты что-то желаешь сказать, Джен?
– Ты… ты обдумал создавшееся положение, Голан?
– Почему ты задаешь такой вопрос?
– Ты уже вроде бы в норме.
– Да такой же, как и был, но я кое-что придумал. Правда, с трудом.
– Можно узнать, что?
Тревайз коротко взглянул на Блисс. Она упорно смотрела в тарелку, храня осторожное молчание, словно чувствовала, что Пелорат добьется большего в этот щекотливый момент, чем она.
– Тебе тоже любопытно, Блисс?
– Да, конечно. – На мгновение она подняла взгляд. Фаллом, болтая ногой, пнула ножку стула и спросила:
– Мы нашли Землю?
Блисс сжала ее плечо; Тревайз же не обратил на ее вопрос никакого внимания.
– Начнем с самого начала, – сказал он. – Итак, все сведения о Земле были изъяты на самых разных планетах. Это неизбежно приводит нас к определенному заключению. Что-то на Земле скрывается. И все же, наблюдая Землю, мы видим: она настолько мертва и радиоактивна, что все находящееся на ней автоматически сокрыто – и навечно. Никакой корабль не может сесть на эту планету, а с такого расстояния – с внешней границы магнитосферы – нам ничего на ней не разглядеть.
– Ты уверен? – мягко спросила Блисс.
– Я торчал все это время за компьютером, анализируя Землю всеми методами, какими только мог. И ничего. Более того, я чувствую, что здесь ничего нет. Почему же тогда были стерты все данные, касающиеся Земли? Наверняка то, что нужно было спрятать, нельзя спрятать более эффективно, чем сейчас; эффективней и вообразить нельзя. И нет никакой необходимости делать этот кусок масла еще более масляным.
– Может оказаться, – предположил Пелорат, – что что-то действительно было сокрыто на Земле еще в то время, когда она не была столь радиоактивна, какой нашли ее мы. В то время люди Земли могли бояться, что кто-либо отважится сесть здесь и найти это, чем бы оно ни было. И тогда Земля попыталась сокрыть информацию, касающуюся ее. То, что мы имеем сейчас, – призрачные останки того тревожного времени.
– Нет, я так не думаю, – возразил Тревайз. – Изъятие информации из Галактической библиотеки на Тренторе, вероятно, произошло совсем недавно. – Он резко повернулся к Блисс. – Я прав?
Блисс спокойно ответила:
– Я/мы/Гея извлекли это по большей части из сознания находящегося в замешательстве адепта Второго Основания Тендцобаля, когда он, ты и я встретились с мэром Терминуса.
– Значит, что бы там ни было сокрыто, сейчас существует возможность раскрыть тайну Земли, несмотря на ее радиоактивность.