Академия Космических Хранителей. Елисей и ожившая планета
Шрифт:
Но Елисей упрямо шел, и лез, и победил, наконец, древнюю дорогу. И та выпустила исцарапанного подростка в солнечную долину. А там, посреди свежей лужайки, высоко бьет чистейший источник.
Чудное зрелище прибавило сил, и замученный Елисей воспрял духом. Он вприпрыжку побежал к воде, но уже скоро сменил бег на шаг. Источник находился явно дальше, чем показалось вначале.
Невероятно долго шел Елисей, исстрадался вконец. Впрочем, старания его понемногу стали вознаграждаться — пусть и невероятно медленно, но журчание родника приближалось. Вот уже подать рукой до вожделенного питья, но и тут подстерегало Елисея очередное
Вдруг, с каждым шагом, родник начал стремительно удаляться от мальчика. И понял Елисей, что еще шаг-два, и снова окажется от родника так далеко, как только возможно. Вмиг остановился: стоит, и чуть не плачет — вода есть, а добраться никак.
Понятно, отчего жители в селе такие болезненные. Сюда даже тропа, и та заросла. Пьют селяне воду из поганого колодца, и хворают. Только понял Елисей про воду, сразу придумал, как дальше быть.
Собрался с силами, и снова вперед, упрямо. Долго шел, но ступил на то место, с которого назад отбрасывает. И решил — будь, что будет. И только сделал шаг назад, так сразу на столько же впереди оказался. Вмиг мальчик до родника добрался, и вволю напился. И такой вкусной эта вода показалась, как никакая другая, так она нелегко досталась.
Назад идти, а глянь — вся деревня у входа в долину собралась. Обратно Елисей в два счета вышел, а селяне окружили, и как давай чествовать, да на руках в деревню нести. Обращаются с ним прямо по-королевски — на площади на трон в каменьях усадили, в золотом шитые одежды обрядили, вмиг оказался перед Елисеем роскошно накрытый стол. И пока потчевали, рассказали свою историю.
В незапамятные времена, за некую провинность, давно уже забытую, селян страшно наказали: край этот славился чудесной водой, но вот драгоценная жидкость оказалась заперта в источнике. И с тех пор никто из местных жителей к запретному хода не имеет. А вся доступная вода стала плохой, и местным поневоле приходится пить таковую.
Но едва появился бы тот чужестранец, кто повернул бы на эту неприметную дорогу, и дошел бы до источника — так сразу и несчастью конец. Тому же, кто прекратит наказание, надлежит отныне и во веки веков править ими.
И жители богатого села все настойчивей предлагали Елисею остаться с ними навеки, соблазняя неограниченной властью.
Но вспомнил тут Елисей лиловый Тирсиос, и править наотрез отказался. И тогда селяне поблагодарили его, и в дальнейший путь благословили. А старейшина вручил Елисею овальную золотую коробочку.
— Что это?
— Никто не знает. — Шевельнул белоснежными усами старик. — Но вещь эту нужно отдать тому, кто отопрет источник, и от власти откажется — коли найдется такой. Так что, по праву она теперь — твоя.
У Елисея руки чесались, но открыл он заветную коробочку, только отойдя подальше. Замок поддался легко, и тяжелая крышка распахнулась.
Сначала послышалось смачное «А-а-апчхи!», и тут же из коробочки поднялось густое облако пыли. Когда пыль рассеялась, Елисей увидел., самого себя. В руках у него лежало всего-навсего зеркало.
Однако, едва подросток решил определить сей предмет в самые обычные зеркала, на гладкой поверхности появились стеклянные морщины. Через мгновение выглянул один хитрый круглый глаз, а потом и второй. Картошка носа сморщилась, но сумела побороть очередной чих, а толстые губы обиженно скривились:
— Ну, и где ты ходишь так долго? Я уже все запылилось, затекло. Вот, точно
После этих слов зеркало успокоилось, пустило пробную трель, и запело дребезжащим, но не лишенным приятности голоском:
— Ты крышку распахни, на зеркало подуй, и проведи рукой туда-обратно: пусть мысль будет стройна и едина. Кого захочешь назови мне однократно, и ощущенья их сплетутся воедино. А чтоб дополнить сказанное все тебе примером: пусть этот первый раз случится напоказ! — зеркало пропело последние слова, а затем, выкрикнув: — Елисей и собака! — Захлопнулось с оглушительным треском.
И в тот же миг подросток увидел собаку.
Глава 13
Елисей и собака. Предупреждение Пекбене. Про собак. Первый Галактический Закон. Последнее, и самое главное испытание Елисея.
Это был он, Клавдий.
Щенок выскочил из-за деревьев, и метнулся к мальчику. А Елисей почувствовал неуместное, беспредельное счастье от того, что находится дома. Да, именно здесь всегда были его помыслы.
Мальчик раскинул руки, чтобы поймать собаку в объятия, но та ловко увернулась. В замешательстве Елисей обернулся, и увидел тонкое и сияющее существо, выходящее из леса.
Собака прыгнула на грудь созданию, и завизжала. А Елисей продолжал испытывать сверхъестественную радость, но теперь уже — от встречи с этим существом, с которым они были, — он понял это только сейчас, — едины.
«Но что же это?» — недоумевал подросток.
А это по указке зеркала Елисей начал чувствовать то же самое, что и собака. И когда мальчик понял, ему стало невыразимо грустно. Выходит, он совершенно не нужен щенку, которого так долго искал?..
Но Клавдий уже бежит к нему. И по-прежнему чувствует Елисей то же самое, что и его питомец. Теперь мальчик знает — пес любит так, как только может собака любить человека.
Тем временем сияющее существо приблизилось. Оно никого не напоминало Елисею, но одновременно казалось самым близким и знакомым.
— Но кто ты?! — невольно вырвалось у мальчика.
Гуманоид не был похож ни на женщину, ни на старца, ни на ребенка, но на всех их сразу, вмещая все возможные черты и возрасты.
— И это я, — улыбнулись знакомые черты Пекбене, вдруг возникшие на этом изменчивом лице. — Ты прошел все испытания. Я знала — ты сможешь.
— И теперь я могу забрать собаку! — просиял Елисей.
Светлое лицо Пекбене исполнилось сожаления:
— Прости, что была не вполне откровенна с тобой… Я с самого начала знаю, в чем состоит наше спасение. Но расскажу только теперь, иначе нельзя… — проговорило существо. — Ар джинны не просто отравили Тирсиос, одни только шлаковые кристаллы ничего не сделали бы с Пекбене. Заодно террористы извлекли из живой сущности планеты часть жизненно важных частиц, и с этого момента победили. В одно из живущих созданий эта частица оказалась помещена тогда, и теперь, как только это создание оказалось на планете, Тирсиос снова ожил, но без этой частицы — тает… Тогда же местом обитания зверя была совсем молодая планета, в иной галактике; в те времена практически необитаемая, но летели века, и все шло своим чередом. Существо изменилось, а от прежней планеты не осталось и следа. Это я говорю о Земле.