Академия Магических Путей. Прибытие

Корн Полина Владимировна

– То, что вы не сделали, – буркнула в ответ. – Ваша крапива давно заплесневела, а цветки василька были собраны не в срок. Таким вы его поили? Просроченным и никудышным пойлом?!

– Тьфу на тебя! – обиделась старуха. – Сведет тебе сына со свету и поминай как звали!

Агафья поковыляла в соседнюю комнату, видимо, спать. Мне же невозможно было сомкнуть глаза от чувства нарастающей тревоги и страха, липкие щупальца которого сжали сердце сильнее положенного. Я очень боялась, что Ренур отдаст душу Забвению и деревенские точно потопят меня в болоте, привязав

к шее тяжелый камень. Кровь за кровь – вот девиз местных селений. Только работал он для рожденных здесь.

И Дранк чувствовал мой страх. Следил за неуверенными иногда движениями. Пальцы дрогнули, переворачивая компресс, когда Ренур протяжно застонал, мечась по насквозь мокрой от пота простыне.

– Боишься, ведьма? Правильно делаешь. Где отец твой ходит? Уже час до рассвета, а его все нет. – Староста издевался, не иначе, ковыряя мое самое больное место. Неуверенный свет от желтых свечей плясал на стенах, нашептывая страшные сказки и бередя подсознание новыми страхами.

– Не знаю, он хорошо ориентируется в лесу, если только что-то случилось… – Я поднесла чашу к сухим губам Ренура. Парень неосознанно раскрыл рот и дал влить несколько капель отвара. Слишком мало. Так он точно не выкарабкается.

Мы продолжали ждать, рассвет неумолимо близился, а дыхание Ренура становилось все медленнее, слабее.

«Пожалуйста, Великий Ходящий, не дай ему умереть. Деревенские ведь убьют меня. Подкараулят и забьют насмерть», – пронеслось в голове, но вслух я сказала:

– Вы идите лягте, староста. Посмотрю за парнем, не впервой.

Мужчина бросил на сына прощальный взгляд, словно уже и не чаял застать в живых, но ушел, напоследок процедив сквозь зубы:

– Сгубишь сына моего – жизни не дам, – напомнил и ушел в другую комнату.

Я замерла напряженной мышью, прислушиваясь к каждому судорожному вздоху. Что же делать? Без мха шансы на излечение практически равны нулю. В какой-то момент перед глазами от усталости все поплыло, и мне привиделся странный сон.

Будто отец пришел и протянул мне пригоршню осторожно ощипанного по всем правилам мха и произнес:

– Вита – на древнем наречии означает «жизнь». Ты наш последний шанс, девочка. Пробуди свой дар, дай ему волю. Наложи мох на парнишку и пожелай ему выздороветь как можно скорее.

Когда я распахнула сонные глаза и проморгалась, подумала, что еще сплю. Мои ладони разверзлись над телом Ренура, особенно в месте, где он был ранен. И с пальцев золотой пыльцой сыпались, как снег, исцеляющие искры. Дыхание парня становилось все более глубоким и правильным, лихорадочный румянец сходил с щек. Забвение обошло эту душу стороной.

А под ладонями оказалась пустота. Никакого мха.

– Ведьма, – вдруг крикнули сзади. – Держи ее, проклятую!

Бабка Агафья истошно завопила с невиданной прытью, хватая меня за руки. И откуда только столько сил у дряхлой старухи?

– Убила?! – Со взбешенными глазами в комнату залетел староста.

– Нет! Исцелила силой своей черной. Наверняка теперь последствия будут. Может, и не Ренур это вовсе, а перевертыш

вместо сына твоего!

Я отчаянно дернула запястья.

– Я его спасла. Не знаю как, но кажется… это сделала я.

– И отца твоего не видать. Сгинул, наверное, в ведьмовском лесу, окаянный, – причитала бабка, продолжая меня куда-то тянуть.

Дранк бросился к сыну. Проверил зажившие царапины, глянул на меня и как молотом ударил жестокими словами:

– Всегда знал, что Витка – колдунья. Сама на него царапины навела, сама и сбросила. Не место нечистым тварям в нашей деревне. Утопим проклятую!

Глава 4. Не ступай на тропу, не кликай беду

Меня мутило. Голова кружилась, и перед глазами все плыло, сливаясь в одно сплошное цветное пятно. За окном занимался рассвет, медленным светом заливая тусклую комнату. Свечи потухли, истаяли вместе с моими силами. Как тряпичную куклу, деревенские вытянули безвольное тело на улицу, и откуда-то взявшаяся толпа загомонила, простреливая словами мою пульсирующую болью голову.

– Ведьма!

– Сжечь!

– Утопить!

– Камень на шею и в болото!

Злые языки выкрикивали разные варианты моего умерщвления, а я никак не могла прийти в себя и начать сопротивляться. Где-то на границе сознания бредила мысль, что они не осмелятся, но сильная хватка чьих-то ладоней, скрутившая запястья, говорила об обратном.

– Я видел ее зеленые глазищи на поляне! – завопил Силк, подливая масла в огонь ненависти.

– Она приворожила Ренура, опоила! – Это Анишка, соседка. Девушка спокойно смотрела, как меня, ту, что она звала подругой, уводят к кромке леса. Неужели все из-за ревности? Готова убить?..

Ноги стали ватными столбами и едва ли могли переносить мой вес, я повисла на чужих руках, не в силах вымолвить и слова. На шею закинули толстую веревку из тех, которыми стреножат лошадей. Первое, что подвернулось разъяренной толпе.

«Все же решили топить…» – вяло подумала, стараясь не потерять сознание, ускользавшее куда-то в Забвение. У меня снова были босые ноги. Староста выволок из дома лекарки, не позаботившись обуть пленницу. Папа… Где же ты?..

Мокрая поутру трава цеплялась за лодыжки, но толпа упрямо тащила меня в сторону леса. Вот уж не думала, что попаду в него так…

Черные стволы хвойных деревьев скрывали не только чащу с ее глубокими и густыми зарослями, но и вонючее болото, о котором я часто слышала, но ни разу не видела. Ребятишкам запрещали к нему приближаться, да и взрослые обходили стороной гиблое место со странным запахом и ряской, тянувшейся по всей поверхности воды. Нет-нет, да какая непутевая коза забредет туда, спеша полакомиться кислыми красными ягодами, мерно растущими из зыбкой почвы, да и утопнет, так и не выбравшись.

– Стойте… За что… – простонала я, борясь с сильной болью, все сильнее давящей на виски. Казалось, что череп разорвет от нестерпимого жжения. Попыталась вырваться, но это походило на слабое трепыхание котенка, а не серьезный рывок.