Академия магии. Притяжение воды и пламени. Часть 2
Шрифт:
На протяжении нескольких дней я периодически пыталась понять, почему во всем этом участвует Рон. Этот мужчина за двойную игру мог заплатить цену гораздо большую, чем любой здесь присутствующий. Лишь накануне я спросила об этом Александра.
Мы лежали на кровати поверх одеяла, я заучивала последние конспекты из тетради, голова парня покоилась на моем бедре, и он читал книгу, согнув ноги в коленях.
— Я пообещал ему вернуть один из артефактов его рода, — ответил огневик, и его пальцы, сжимавшие обложку фолианта, напряглись. — Когда их род начал
— Вацлав тоже поэтому помогает, а совсем не по дружбе? — допытывалась я.
— Наверное, — задумчиво отозвался парень. — Отец ни в какую не хочет продавать артефакт, в разное время мы скупили много чужих реликвий. Рон согласен на все, даже получить его без официальных бумаг. Откровенно говоря, я бы все равно вернул артефакт Вацлаву, но мне нужна была помощь его брата, поэтому пришлось действовать таким образом.
Повисла напряженная тишина. Розенталь не торопился возвращаться к книге, словно замер в ожидании моего вердикта.
— А что это за артефакт? — спросила я.
— Медальон, — проговорил Александр, все же откладывая в сторону фолиант. — В их роду попеременно рождаются водники и маги земли. Хотя первые появляются на порядок чаще, а другие всегда с такой специфической особенностью, как у Вацлава. На самом деле взаимодействовать с растениями — это очень редкий и нужный дар.
— Получается, маги земли ценней? — догадалась я.
— Да. Они оказываются полезнее, — согласился он. — И этот медальон как раз помогает выбрать подходящий день, чтобы родился ребенок с тем или иным даром.
«Надо же… И такие вещи здесь существуют», — подумала я в тот момент, а Розенталь продолжал как ни в чем не бывало:
— Но не думай, что какой-то медальон способен многократно усилить способности будущего ребенка. Это ерунда. По сути этот артефакт бесполезен для всех, кроме их семьи.
— Ева, — окликнули меня, и я замерла, останавливая рассеянный взгляд на Александре. Он вопросительно смотрел на меня, видимо, уже не единожды успев позвать по имени.
— Извините, задумалась, — мгновенно собравшись, бросила я, делая шаг к столу и ставя шкатулку в самый его центр.
Димитар подался вперед, глядя на изделие с легкой заинтересованностью.
— Что это? — лениво поинтересовался он.
— Немного терпения, дорогой. Сейчас все расскажут, — вмешался Мартин, говоря не своим, немного игривым голосом.
Взгляд мага земли, которым он наградил блондина, было сложно описать словами. Казалось, будто Альбер в этот самый миг мысленно препарировал парня, словно найденную на болоте лягушку. Но Белроуз все же лягушкой не был и обладал куда более выдающимися способностями, поэтому Мартин лишь улыбнулся и вновь посмотрел на шкатулку на столе.
—
Внутри на бархате глубокого синего оттенка лежал увесистый ключ с основанием толщиной не меньше моего мизинца. Этой штукой при желании можно было кого-нибудь оглушить. Если знать куда бить, конечно.
Взяв ключ, Александр поднял отрезок ткани под ним. Оказывается, он лежал на том самом куске мыла, что мы принесли мастеру. Мужчина работал в уголке небольшого магазина в южном районе города.
Этот участок столицы оказался самым маленьким — аккуратные узкие улицы выглядели на карте Лирана словно десятки кровеносных сосудов, пересекающихся друг с другом в совершенно неожиданных местах. Настоящий лабиринт. Никакой логики в расположении домой и дорог — сплошной хаос. Поэтому планы района висели прямо на стенах зданий и попадались через каждые несколько метров.
Розенталь сказал, что эта часть города застраивалась быстро. Несколько веков назад, когда Лиран провозгласили центром королевства, жители ближайших поселений потянулись сюда в поисках лучшей жизни. Строения возводились за ночь — угловатые холодные коробки из камня. Конечно, это был скорее временный выход из положения, но землю разделили и уже чуть позже построили нормальные дома, а дороги так и остались беспорядочными проулками.
— Невероятное стечение обстоятельств… — протянул Мартин. — Ева, скажи мне, какому богу ты молишься? Кажется, я готов поменять веру.
Я слабо улыбнулась, пожимая плечами. Тоже хотела бы узнать, кого благодарить, когда все завершится.
— Я не заметил, чтобы ты был особо набожным, чтобы менять веру, — хмыкнул Вацлав.
— Я верю в себя, — невозмутимо проговорил водник. — А это тоже считается.
Судя по виду мага земли, он согласен с ним не был.
Я же задумчиво смотрела на слепок. Жена того мужчины писала, поэтому тщательно обдумывала слова, — ее рассказ был короток и лишен многих подробностей. Но суть была такова: ее подчиненная, помогающая наводить порядок в покоях Лероя Розенталя, сделала слепок этого ключа, считая, что там хранятся настоящие сокровища, достаточно похитить одну вещь — и ты проживешь всю остальную жизнь в достатке.
После, где-то посередине рассказа, шла тирада, посвященная слабоумию той девушки. Женщина так хмурила брови и гневно сжимала губы, когда писала эту часть, что я даже забеспокоилась. В итоге она отобрала у своей помощницы этот слепок, но к тому моменту, как дворецкий понял, что спальню хозяина обыскивали, и доложил об этом, уничтожить не успела.
Что произошло потом, догадаться не сложно. Но кусок мыла сохранился, и это настоящее чудо, что Розенталь-старший не узнал об этом. Иначе сейчас мы бы имели картину куда печальнее.