Академия магии

Стивермер Кэролайн

Джейн откашлялась:

— Декан рассказывала мне об этом. Насколько я понимаю, они не подозревают о грядущей ответственности. Никто не знает, кто они, кроме, возможно, Хилариона и двух других хранителей. У меня такое впечатление, что для них будет неприятной неожиданностью, когда прежние хранители уйдут.

— Бедняги, — произнесла Фэрис с чувством.

— Их ждет прозрение, — сказал Тириан. — Если возложенная на тебя ответственность дает силы для выполнения новых обязанностей, то наверняка долг хранителя должен пробудить такое чувство ответственности, чтобы

заслужить новую жизнь. Перерождение.

Фэрис мрачно посмотрела на него.

— Вы в это верите? Именно поэтому вы так преданы своему долгу и обязательствам?

— Раб долга, — пробормотала Джейн.

— Нет, — не согласился Тириан. — Думаю, в моем случае это просто тщеславие.

Утро следующего дня выдалось ясное и холодное. Фэрис надела шерстяное платье и упаковалась в такое количество пальто и шалей, что их хватило бы для набивки матраса. Она взяла муфту, чтобы согреть руки, и сделала тюрбан из шарфа на голове, но Бринкер заставил ее снять это украшение.

— Можешь взять себе все коврики в карете, — сказал он, тщательно закутывая ее колени, — но ты не должна закрывать голову. Как тебя узнают, не видя твоих рыжих волос?

Фэрис размотала шарф и повязала его вокруг шеи.

— Это правда. Поехали.

Бринкер взмахнул кнутом, сани, запряженные парой гнедых, тронулись. Домик привратника остался позади, и лошади пустились быстрой рысью по дороге вдоль Эльвоша. Бринкер умело правил, хотя взятый им темп был слишком быстрым для дороги в таком состоянии. Фэрис удобно откинулась на спинку мягкого сиденья, поглядывая на небо голубовато-стального цвета. Было еще так рано, что деревья отбрасывали длинные тени, ложащиеся на снег косыми синими полосами. Полозья саней слабо пели, скользя по снегу, а сбруя гнедых непрерывно звенела. Фэрис улыбнулась и начала вынимать шпильки из волос.

Бринкер бросил на нее взгляд, слегка встревожившись.

— Что ты делаешь?

Фэрис сунула шпильки в карман, локоны ее рассыпались беспорядочными волнами. Она тряхнула головой и почувствовала, как ветер развевает волосы, словно знамя.

— У меня мерзнут уши, — объяснила она.

Бринкер подал ей свою шляпу.

— Вот, надень.

Фэрис рассмеялась и покачала головой.

— Спасибо, не надо. Мне нравится так. Любой сможет узнать меня издалека. — Она хотела прибавить: «Любой с заряженным ружьем, например», но сдержалась. Потом будет много времени для расспросов и обвинений.

Впереди показались первые строения Галазон-Дукиса. На взгляд неопытного человека, приезд гостей не привлек внимания. Несколько человек, которых они видели, проезжая через деревню, не прерывали своих дел. Единственный знак того, что их узнали, подал кузнец, который поднял взгляд от наковальни и небрежно махнул им рукой.

Фэрис улыбнулась и приветственно подняла руку. Кузнец ухмыльнулся в ответ и вернулся к работе. Бринкер щелкнул в воздухе кнутом и искусно вернул кончик ремня назад. Сани устремились вперед.

— Мне кажется, все прошло хорошо, — сказал Бринкер, когда последний дом Галазон-Дукиса скрылся

из вида.

— Очень хорошо, — согласилась Фэрис, опытным взглядом заметившая, как шевелились занавески, когда они проезжали, как поворачивались головы и вытягивались шеи. Та поднятая рука была равносильна овации.

Точно так же они миновали остальные деревни. В богадельне все прошло еще лучше. Люди, с которыми беседовала Фэрис, когда в полдень села с ними за стол, казалось, больше старались убедить герцогиню, как она была не права в своем решении покинуть Галазон, даже на несколько лет, чем подсказать ей, какие добрые дела она могла бы для них сделать.

— Это климат, — сказал ей один человек. — Мы все живем долго и в добром здравии, и причиной тому здешний климат. Больше нигде вам не будет так хорошо.

— Она родилась здесь, как и мы, — заметил другой, — поэтому разумно, чтобы она осталась здесь, если хочет прожить так же долго.

— Я действительно скучала по Галазону, — подтвердила Фэрис. — И очень рада, что вернулась домой. А теперь скажите, вам здесь что-нибудь нужно? Ну же, говорите откровенно. Еда всегда такая хорошая? Ночью достаточно тепло?

— Тут климат суровый, и ничего не поделаешь. Зато там, где зимы холодные, люди живут дольше.

— Хорошо сохраняются на холоде, хотите вы сказать. Так что жить здесь имеет смысл, не так ли?

— Лучше оставайтесь здесь, где ваше законное место, молодая леди.

И это была самая длинная беседа Фэрис.

Возвращаясь в санях в Галазон-Чейз, Фэрис с радостью оглядывалась вокруг. После многих пасмурных дней небо приобрело чудесный голубой цвет. Она провела слишком много времени в тускло освещенной комнате королевы Матильды, и теперь снежный наст на заливных лугах ослеплял ее ярким блеском.

Фэрис взглянула на Бринкера и обнаружила нечто удивительное. Он, злобный дядюшка, смотрел на луга и леса с такой же полуулыбкой, которая была характерна для ее матери. Так же, очень похоже улыбалась она сама в подобные моменты. Он наслаждался погодой и пейзажем, конечно, но за этой улыбкой скрывалось нечто большее. Нечто, весьма напоминающее нежность. Кажется, даже дядя Бринкер по-своему любит Галазон.

Повинуясь порыву, Фэрис спросила:

— Что будет с Галазоном?

Казалось, Бринкер смутился. Он слегка наклонил голову и с любопытством посмотрел на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что сказала. Что будет с Галазоном?

— Не знаю. Я скажу тебе, если хочешь, что будет, на мой взгляд. — После задумчивого молчания Бринкер продолжал, не отрывая глаз от бегущих гнедых: — Я думаю, принимая во внимание твой возраст и опыт, что из тебя получится отличный посол. Ты вернешься из Аравиля после достижения совершеннолетия, как только позволят тебе обязанности. Я не могу точно сказать, сколько автономии получит Галазон от Аравиля. Многое зависит от того, чего ты добьешься как посол. Неважно. Ты будешь править мудро и успешно. Ты выйдешь замуж, и у тебя будут дети, и они тоже будут править мудро и успешно.