Академия Парамагии
Шрифт:
Затем надела чулки с пояском, тонкое черное белье, чтобы не вспучивалось под платьем, потом натянула само платье. Когда, сунув ноги в туфли, я взглянула в зеркало, из отражения на меня посмотрела высокая, жгучая брюнетка в облегающем платье с разрезом на боку и открытым вырезом. Митенки на руках добавили перчинки образу.
– Мда… – нервно протянула я. – В таком виде можно на красную дорожку. Или ещё куда…
Под «ещё куда» я подразумевала какой-нибудь будуар. Но признаваться в этом отказалась даже себе.
Она лежит на тумбочке у зеркала, как символ моего шпионства. Красивая, с длинными черными перьями и блестящими камнями над отверстиями вокруг глаз и по кромкам. Когда я её надела, маска закрыла даже больше половины лица, и я облегченно вздохнула. В кино меня всегда смешило, как человек внезапно становится неузнаваемым, едва нацепит какую-нибудь крошечную маску. Или вообще – очки. Я бы всегда узнала того, с кем хорошо общаюсь, нацепи он он даже балаклаву. Ведь глаза – зеркало души, они всегда выдают их обладателя. Ну и голос опять же.
Но в этой маске признать меня довольно сложно – она сделана так, что внутренняя часть выреза для глаз украшена перьями и края чуть прикрывают кожу. Поэтому видно лишь сами глаза. Щеки прикрыты больше половины, губы открыты, но по ним ничего не скажешь. Губы и губы.
Часы показали без пятнадцати девять. Пора.
Сердце моё глухо стукнуло в грудную клетку, я выдохнула и взяла клатч. Ятп на руке, зеркальце-скажи в кармане, гарнитура в ухе, а я – во всеоружии. Только вперёд.
В сумочке курлыкнуло зеркальце, я заглянула и прочла сообщение от Виконта Схимника.
«Ну как? Ты готова?»
Я нервно хмыкнула себе – готова я или нет никого не волнует. А в зеркальце ответила:
«Буду в черном».
«Как оригинально», – пришел ответ от Виконта Схимника и колобок с улыбочкой, а я подумала что заявиться на готичную тусовку в черном наряде действительно верх оригинальности.
Я набрала:
«Как меня найти, сам разберешься».
Виконт Схимник ответил так быстро, что я чуть не выронила зеркальце от неожиданности.
«О, не сомневайся», – значилось в сообщении.
К уже имеющемуся нервному напряжению добавился еще и мандраж перед встречей. Я ведь действительно иду на тусовку «Тайников», где вживую познакомлюсь с Виконтом Схимником и теми, кто нелегально общается в этом сообществе. Ох, мамочка, помоги мне, обещаю, я тебя вытащу. Вот сама выпутаюсь из этой заварухи и вытащу.
Еще раз оглядев себя критичным взглядом, я выдохнула и покинула комнату. Согласно инструкции, я отправилась по коридорам в левый корпус в сторону Лунных подвалов. Пока я шла, цокая каблуками в тишине коридоров, в правом ухе затрещала гарнитура, затем раздался голос Соловья:
– Яра, это я. Меня слышно?
Я схватилась за гарнитуру и, кривясь, торопливо убавила громкость.
–
– А, прости, – раздалось в ухе, – с непривычки выкрутил громкость на всю мощность.
– То есть как с непривычки? – не на шутку испугалась я. – Хочешь сказать, ты никогда этого не делал?!
В ухе послышался смешок, Соловей произнес с лукавиной:
– От тебя это звучит двусмысленно.
– Да иди ты к шутам! Речь о моей безопасности! – выдохнула я, заворачивая за угол коридора, в котором прежде не бывала.
– Да успокойся, Яра, – со смешком отозвался Сол в ухе, – просто гарнитурой я обычно не пользуюсь. Предпочитаю иные средства связи.
– Теперь кажется, что сальные намеки делаешь уже ты, – буркнула я в ответ.
Снова раздался треск, а затем резкий голос Алекса:
– Прекратите словоблудие. У нас важное задание. Сосредоточьтесь!
– Так точно, агент Хром, – с явной неохотой отозвался Соловей. – Значит так, Яра. Мы все время будем на связи. Докладывай обстановку и держи нас в курсе. Действуем согласно плану. Поняла?
– Куда я денусь, – вздохнула я.
Когда добралась до ступенек, ведущих куда-то в подвалы, снизу на меня пахнуло сыростью, запахом старой картошки и почему-то котлетами. Страшно подумать, что там происходило, если в нос бьют такие ароматы. Непонятно, кто додумался эти катакомбы назвать Лунными подвалами, потому что у меня слово «лунный» ассоциируется с романтикой ночи, звездами и красотой, а не с сыростью и зловонием.
В гарнитуре проговорил Соловей:
– Яра, доложи обстановку?
– Вижу лестницу в подвал. Темно и воняет, – сообщила я.
– Тогда с боевым крещением, – хмыкнул Соловей. – Хотя, нет, оно будет, когда тебя обольют какой-нибудь слизью.
Я закатила глаза и проворчала:
– Ну спасибо.
По ступенькам я спускалась медленно и держась за стенку, потому что высокие каблуки равновесию совсем не способствуют.
Стук набоек разносился в обе стороны, и мне казалось, что шума от меня, как от слона в посудной лавке. Спуск длился вечность, пока от очередного шага в воздухе вдруг не засветились парящие шары голубого цвета. Они бледно, но все же осветили небольшое помещение с брусчаткой на полу и стеллажами со склянками.
На противоположной стене небольшая арочная дверь из дерева.
Я проговорила тихонько:
– Вижу вход.
– Отлично, – раздался в ухе голос Соловья. – Тогда вперед.
– Конечно, – фыркнула я. – Ты там в безопасности сидишь весь такой смелый. А я в сырости и темноте.
В ухе хохотнуло.
– То есть соединять сознание с проклятой тварью ты не боялась, – произнес Соловей. – А спуститься в темный подвал – страшно?
– С проклятой тварью я не знала, на что иду, – выкрутилась я, хотя и весьма сомнительно.