Академия проклятий. Книги 1 - 7
Шрифт:
— Небольшая предосторожность, леди Риате, — и на меня нацепили черную бархатную и совсем не магическую маску.
— А ты? — тут же заинтересованно спросила я.
— Вряд ли поможет, но, если ты настаиваешь, — он выудил ее словно из воздуха, такую же черную и бархатную с фигурными прорезями для глаз, и тоже надел.
Нежно сжав мою ладонь, Риан повел меня среди сверкающих праздничными огнями деревьев, туда, где водили хороводы и пели веселые песни. В Ардаме первая праздничная ночь смерти зимы тоже очень красивая, но здесь как-то
Мимо нас проносились хороводы и парочки, летали снежки и магические огоньки — удивительная ночь. И вдруг Риан остановился. Обернувшись, увидела его коварную улыбку.
— Мы под мандрагорой, — таинственно произнес магистр, — а ты знаешь, что это означает?
Я догадалась, что кое-кто провел меня через всю площадь и подвел к этому месту исключительно ради поцелуя.
— Нет, — на моих губах тоже заиграла улыбка, — даже не подозреваю.
Риану пришлось намекнуть:
— Мандрагора в первую праздничную ночь смерти зимы, это…
И тут со стороны раздалось:
— Да целуйтесь уже, тут и другие желающие имеются.
Повернув голову, я действительно увидела около двадцати лордов и леди, которые нетерпеливо ждали своей очереди. Магистр молча снял маску… мгновение, и очереди как не бывало. И вообще народ рассеялся. И мы остались одни, в месте, где до этого толпилась масса разряженных людей и нелюдей.
— Так вот о чем я… — вернулся к прерванной беседе лорд-директор.
Я рассмеялась, приподнялась на носочки и, обвив его шею руками, нежно поцеловала.
В Темной империи существует поверье, что, если поцеловать любимого в первую праздничную ночь смерти зимы под корнем мандрагоры, то любовь будет вечной. Конечно, это было только поверье, простая праздничная традиция, и парочки влюбленных страстно целовались под мандрагорой по нескольку раз за ночь, иной раз и меняя партнеров, и все же… И все же для меня это был единственный в жизни поцелуй под мандрагорой, и сладкое чувство счастья растекалось по телу, наполняя искрящейся радостью, как тысячи сверкающих огоньков наполняли эту удивительную ночь.
Мы еще долго там стояли, мне было так тепло в его объятиях, а Риан просто смотрел на меня и улыбался. Иногда хочется, чтобы некоторые мгновения длились вечно…
А потом кто-то закричал:
— Эй, там новую мандрагору повесили!
И раздался топот ног в удаляющемся от нас направлении. А магистр, хитро улыбаясь, произнес:
— Мы под мандрагорой, — его улыбка стала шире, — а ты знаешь, что это означает?
— Понятия не имею, — едва сдерживая смех, ответила я.
— Придется показать, — с притворной грустью сообщили мне.
И замечательно, что на другом конце площади еще одну мандрагору повесили, потому что эта оказалась занята надолго.
* * *
Раннее
В двери стучат, причем настойчиво, над головой кто-то ноет: «Дэя, вставай!» Несмотря на отвлекающие факторы, просыпаюсь с улыбкой, и даже мелькнула мысль, что я и спала с этой самой улыбкой. Еще радостной вереницей проносятся воспоминания о площади в столице, мандрагоре, нежных прикосновениях магистра, нашей прогулке по городу, возвращении в академию и последнем поцелуе у моей двери.
— Дэя, у тебя реснички дрожат! — шипит злой возрожденный дух смерти. — И кстати, мы и так до утра ждали, имей совесть.
— Риате, я скончаюсь от любопытства, и на моем надгробии будет твое имя, — крикнула куратор Верис.
Пришлось вставать. Сонно позевывая, идти впускать капитана, а после… я опять пошла спать — мы же почти всю ночь гуляли.
— И как это называется? — возмущенно поинтересовалась Дара, едва я одеялом накрылась.
Молча накрываюсь еще и подушкой в надежде, что совесть у них проснется наконец. Но совести там отродясь не водилось.
— Риате, — Верис сдернула мою подушку и швырнула ее в угол постели, — а ты нам ничего рассказать не хочешь?
— Я хочу спать, — честно ответила я.
— Да-а-а? — издевательски протянула Верис. — А я хочу знать, почему в утренней газете ваше с Тьером изображение?
Сон как рукой сняло.
Подскочив, я вырвала из рук куратора свиток с утренними новостями и замерла, вглядываясь в изображение, на котором лорд Тьер под цветущей мандрагорой нежно обнимает меня. Я находилась спиной к зарисовщику, и угадать можно было лишь по волосам. Под картинкой красовалась тема статьи: «Лорд Риан Тьер сжимает в объятиях таинственную незнакомку. Слухи о предстоящем браке оказались ложными?»
И вот я сижу, смотрю на газету, а там… вдруг появляется легкая туманная дымка, и картинка меняется на изображение той самой площади, а под ней надпись: «Загадочное убийство в первую праздничную ночь всколыхнуло всю столицу!»
— Хм, — Верис отобрала у меня газету, — ловко Тьер сработал.
Я же вновь упала на постель и подумала, что хочу только одного — спать… Но это было первой мыслью, а вторая заставила подскочить с кровати и умчаться в душ.
— Риате, — позвала Верис, стоило мне, вытирая влажные волосы, покинуть душевую, — и куда ты собралась?
— К Юрао, — честно ответила я. — У нас дел немерено. И нужно все успеть до истечения срока, отпущенного леди Тьер.
А дальше произошло нечто — Верис встала в дверях с видом «враги здесь не пройдут», Дара заблокировала шкаф с одеждой, и обе сплетницы командным тоном потребовали:
— Рассказывай!
Я села. Подумала. Взяла расческу и, расчесывая мокрые волосы, начала «подробный и всеобъемлющий» рассказ:
— Мы перенеслись в дом магистра, поужинали, потом поднялись на крышу, посмотрели салют, погуляли по городу, по площади. Вернулись. Я легла спать. Все.