Академия сердцеедов. Отбор
Шрифт:
— Я пришла поступать в Весмор.
Нарочито медленно он провел по мне взглядом. От порванной сандалии, до сырых волос, прилипших к лицу. И я представила, как выгляжу в своем старом платье, вся мокрая, грязная и растрепанная.
— Проваливай, пока я не вызвал службу безопасности. Нам здесь бродяги не нужны.
От его тона я почувствовала себя никчемной и тут же разозлилась.
— Я не бродяга! — оттолкнула от себя его лапищу, — я приехала сегодня из Муравейника, чтобы…
— Уже не интересно, — он нажал на кнопку, которую
— Да постойте же вы! — я ухватила его за руку, — выслушайте меня!
Он остановился, взглядом прожег мои чумазые пальцы, цепляющиеся за дорогой кашемир формы.
— Простите, — я поспешно отпустила его и отступила на шаг назад, — уделите мне одну минуту, пожалуйста.
Он задрал рукав и демонстративно посмотрел на часы:
— Время пошло.
Сбиваясь и перескакивая со слова на слово, я начала торопливо объяснять.
— Я давно хотела поступить в академию, а мне только весной восемнадцать стукнуло. А тут шанс такой. Вот я из дома и сбежала. На пароме перебралась в Хайс, пешком дошла до академии. Очень хочу поступить. Вот.
Не отрывая взгляда от часов, он монотонно произнес:
— Тридцать секунд.
— Но я все сказала…
— Я так и не услышал, с чего оборванка из Муравейника решила, что достойна поступления в академию.
— Я не оборванка!
— Пятнадцать секунд.
— И у меня есть дар!
— Какой? Умеешь мыть посуду? Подавать кружки в харчевне? Или надеешься, что милое личико поможет найти покровителя? А может, думаешь, что жениха отхватишь? Жаль расстраивать, но парни у нас набалованные, на что попало не ведутся.
— Да плевать мне на ваших парней! Я учиться хочу! И дар у меня действительно есть. Я подарочки делать умею.
— Подарочки? — хмыкнул он, отпуская манжет, — ну что ж, время вышло. До свидания, юная леди. Уверен вы найдете достойное применение своим…подарочкам где-нибудь в другом месте.
Он попытался уйти, но я уже была на грани отчаяния, поэтому оббежала его и привалилась спиной к двери эр-мобиля, не позволяя ее открыть.
— Стойте!
Мужчина тяжко вздохнул. Уперевшись руками в бока, запрокинул голову к небу, подставляя лицо под капли дождя:
— Боги, как я устал, — вздохнул, — Значит, по-хорошему ты понимать не хочешь…
Я всхлипнула:
— Вот, смотрите! Вот! — задрала рукав, обнажая ажурную бабочку на запястье, — у меня такие метки появляются. То кружочек, то лепестки переплетённые, то птица, а сейчас вот бабочка.
Я стирала с нее влагу, надеясь, что так этот напыщенный мужлан сможет ее лучше рассмотреть.
— Они сами появляются, понимаете? И я могу передавать их другим, награждая каким-нибудь даром. Матушке молодость продлила, одна сестра поет как птица, вторая может есть ведрами и толстеть, — я перечисляла первое, что пришло в голову, — а эту метку я не отдала никому. Специально себе оставила, чтобы поступить в академию. Из дома потому и сбежала, что ее отобрать
— Что у тебя появляется? — глухо переспросил он и во взгляде проскочило что-то волчье.
— Отметины…
Зеленые глаза угрожающе прищурились.
— Ну…вот же…метки, — я подняла бабочку повыше.
На квадратных скулах заходили желваки.
— Пятнышки? — заискивающе улыбнулась.
Мужчина схватил меня за запястье и, кажется, даже зарычал:
— Это не подарочки! Не метки! И не пятнышки! Это руны! — он тряс моей рукой, и я следом за ней вихлялась из стороны в сторону, — руны созидания! Бестолочь ты деревенская.
И, не разжимая хватки, потащил меня к воротам, напрочь позабыв о своем эр-мобиле.
***
За воротами нас встретил уже знакомый дед с кустистыми бровями:
— Магистр Мерран, вы зачем нищенку к нам притащили? Я ее только отвадил…
— Здравствуй, Висмор, — кивнул мужчина и потащил меня мимо старика в сторожку, скромно стоявшую по правую руку, — не беспокоить!
Не очень ласково он затолкнул меня внутрь, захлопнул дверь и произнес:
— Рассказывай!
Что рассказывать я не знала. Вроде снаружи уже все что могла поведала, поэтому просто уставилась на него обиженным волчонком. Не так я себе все это представляла. Ох, не так.
— Я жду!
— Я уже сказала все, что есть. Вот метка… — словив грозный взгляд, тут же поправилась, — руна. Вот я. Хочу поступить в вашу академию. Все.
— Меня интересует откуда у жительницы Муравейника взялся дар Созидания.
— Я ж откуда знаю, — пожала плечами, — уродилась такая.
— Кто еще в роду с даром был?
— Никого вроде.
— Не бывает так. Созидание никогда на пустом месте не возникает, только по наследству переходит.
Ответа у меня не было. Я никогда не задавалась вопросом откуда берутся «подарочки», и почему они появляются только у меня.
— В семье еще есть хоть какие-нибудь одаренные?
— Нет. У остальных только то, что я подарила.
— Да-да, я слышал. Молодость, возможность жрать без остановки и песенки, — сквозь зубы процедил он. Почему его это так злило, я понять не могла. Меня больше волновал другой вопрос:
— Я могу попытаться поступить в академию?
Он прошел мимо меня, зачем-то выглянул в узкое окно, за которым не было ничего кроме темноты и сдержано произнес:
— Дар есть, значит можешь попытать свои силы.
— Спа…спаси…бо
— Хватит трястись, — сказал, не оборачиваясь.
Обманывать магистра и, возможно, своего будущего преподавателя я не посмела:
— Замерзла я.
— Так переоденься.
— Не во что. Я из дома налегке убегала.
Он все-таки обернулся и взглянул на меня, не скрывая раздражения:
— Кто так делает вообще? А если бы не получилось добраться? Если бы я не задержался в городе и не приехал так поздно, так бы всю ночь и тряслась?
Я виновато опустила голову и шмыгнула носом.