Академия трех миров

По закрытому архиву Аркаимской Академии Чудесных Наук растекся горький запах полыни, что лучше всего защищает от тьмы и черной стороны силы. Мужчина с желтыми вьющимися волосами согнулся над куском Алатырь-камня и со страстью шепчет чары,

– Свет… Белый… Только белый… – шептал он фанатично в перерывах между чарами. – Спрячь сказания о прежнем… Спрячь исконную правду… Сокрой сотворение мира… Свет… Белый… Только белый…

Когда мужчина закончил, яркая вспышка вырвалась из центра камня и волной прокатилась по всему Внешнему миру. За один миг тени в нем померкли, оставив лишь бледные отголоски, деревья из зеленых стали салатовыми, а почва из черноземной превратилась в серую.

В эту же секунду в жилом корпусе на постели, исходя потом и жаром, подскочил парень с белыми волосами. Задыхаясь, он схватился за грудь, а мощный голос в его голове прогудел надрывно и отчаянно:

– Я утерял память!

– Кто это?.. – выдавил парень, морщась от боли в груди.

Голос прогудел так, что у него задрожали внутренности:

– Не узнал меня?

Парень свалился с кровати и упал на колени, упершись ладонями в пол, и выпалил, трепеща от страха:

– Прости, Покровитель! Что я должен сделать?

– Кто-то отнял у меня связь с корнями! – прогудел голос. – Нарушил баланс! И коли так, да проступит моя сила во светлой душе и дарует мне волю!

– Как прикажешь, Покровитель! Но как мне тебе помочь?

– Найди мне ее тело!!! Чистое тело!

Меня колотило. Я сидела на стуле в кухне со стаканом воды и смотрела на маму. Она достала из кармана странного вида телефон, похожий на карманное зеркальце, и вызывала абонента, уставившись в экран.

– Доброй ночи, ректор Белозар Огневедович, – через пару секунд проговорила она в стекло, при этом ответа из динамика я не услышала. – Это я, Елень Ингваровна. Да, Яснопольская. Узнали?.. Ой, ну бросьте, Белозар Огневедович, у вас, как всегда, бес в ребро. Я по делу. Вы стоите? Лучше присядьте. Не думала, что это случится… Но у нас форс-мажор… Я сама в шоке… Дело не только в том, что все сроки вышли… Вот вы шутите, а именно это и проявилось… Да-да, говорю же – присядьте. Угу, в таком позднем возрасте… Ну конечно, я знаю свою родословную… Нет, я понятия не имею почему… Белозар, надо это решать… Да? Ну и отлично, знала, что на вас можно положиться. Тогда отправлю ее в академию первой же ладьей.

После чего мама захлопнула пудреницу и обернулась ко мне.

– Ну ты как, Есения? Пришла в себя? – с заботой в голосе поинтересовалась она.

Если бы она спросила меня сейчас теорему Ферма, я бы удивилась меньше. Все дело в произошедшем ночью. После такого как вообще можно прийти в себя? Сердце до сих пор заходится в тахикардии, горло сохнет, а мама буднично спрашивает, успокоилась ли

– Ну? – повторила она.

По позвоночнику пробежала волна холодка – с такой интонацией мама всегда говорит, когда дело касается чего-то важного. И хотя трудно представить, чем меня еще можно ошарашить, мама у меня – кладезь талантов.

Очень медленно, даже не скрывая паники и ужаса, проникших до самой глубины моей очень осторожной души, я все-таки сглотнула и, переборов хрипоту, спросила:

– М-м-мам, что происходит, а?

Она вздохнула и сделала жест рукой, приглашая обняться и одновременно успокоиться.

– Ох, доча, происходит нечто очень интересное. М-да… М-да… Но ты не пугайся, я тебе все объясню. Наверное, – добавила она.

– С нетерпением жду, – отозвалась я нервно, прячась на несколько мгновений в маминых объятиях.

Дело в том, что ночью я ворочалась в кровати в попытке заснуть. Прошло три дня с момента, как мы попрощались с нашей кошечкой, и я ужасно переживала. Эти переживания прибавились к стрессу из-за того, что меня лишили бюджетного места в медицинском колледже, потому что на него впихнули кого-то из своих.

Я пялилась на цветастые обои, которые кошка однажды щедро ободрала когтями. Вглядываясь в них, я надеялась, что разглядывание узора поможет заснуть. Спустя минуту перед глазами потянулись грезы. Я бы наверняка уснула окончательно, если бы не одно «но».

Образ Рысинды с чисто вылизанной белой шерсткой, короткой, но пушистой, вывернул из-за покрытого туманом комода и прошагал прямиком к обоям. Кошка поднялась на задние лапки, а передними сладко поцарапала и без того натерпевшиеся обои.

Уверенность в том, что я сплю, была непоколебима, пока на плечо не сел комар и не укусил со всей ответственностью комариного бытия. Шикнув на него, я хлопнула себя по руке, конечно же, промазав, а комар с недовольным писком улетел прятаться на потолок. Мой же взгляд остановился на стене, с которой почившая кошка все еще с довольной мордой обдирала обои.

Несколько секунд я таращилась на ее полупрозрачное тело с голубоватым свечением, уверяя себя, что это галлюцинация. А когда убедилась, что это не так, квартиру огласил мой истошный, наполненный неподдельным ужасом вопль:

– Мааам! Маааааааам!!!

Обернувшаяся на меня кошка выпучила огромные, кремового цвета глаза и разразилась ответным криком со вполне человеческими интонациями:

– Аааааа!!!

В комнате щелкнул свет, в проходе появилась мама в запахнутом наскоро халате и в панике выдохнула:

– Есения! Еся! Что такое??? Чего ты орешь?

Потеряв дар речи, я только мычала и тыкала пальцем в угол на полупрозрачную кошку, которая и не думала никуда испаряться – стоит себе, выгнув спину и таращит на меня глаза.

Мамино лицо вытянулось напряженно и крайне озабоченно. А дальше произошло то, что шокировало меня даже больше, чем появление почившей кошки среди ночи. Мама медленно проследила за моим взглядом, после чего снова посмотрела на меня и, подвигав бровями, произнесла задумчиво: