Академия Трёх Сил
Шрифт:
«Беги!»
Я бы зажмурилась, чтобы не увидеть, как он умирает, но тут комната сама закружилась перед глазами. Нахлынула слабость, ноги подогнулись, меч выпал из разжавшейся руки. Ускользающим сознанием — тем самым древним, чужим — я подумала, что недооценила противника. Целитель…
Глава 48
Сознание возвращалось медленно. Я поняла, что лежу на кровати, и в первый момент облегчённо вздохнула: всего лишь приснился кошмар. Но почти сразу стало ясно, что я не дома, не в своей комнате, и даже не в отдельном домике, подготовленном для нас с Хеном. Я в каком-то другом, тесном
Сквозь одинокое окно в противоположной стене комнаты лился тусклый свет уличного фонаря: ночь ещё длилась. Я вскинулась, попыталась сесть — и одна из теней в комнате вдруг шевельнулась и превратилась в Хена. Он сидел на постели у меня в ногах, сгорбившись, уставившись в пространство — а теперь повернулся ко мне.
— Очнулась? — его голос звучал устало и глухо.
Я застыла. Как-то вмиг, удушливой лавиной накатились воспоминания.
Вот мы с мамой встречаем Хена. Здесь же, в Отрейле, в лавке магических принадлежностей. У нас пропадает кошелёк, и Хен получает такой удобный для него шанс заплатить за нас, вызвать благодарность. Может, он уже тогда рассчитывал, что мать пригласит его в дом? Вряд ли, скорее всего, это был первый шаг на пути к тому, чтобы завоевать доверие клана. Моё доверие.
Впрочем — меня наполнила едкая горечь — ему не пришлось с этим долго возиться. Я вообще его не подозревала, а предложение о браке приняла за подарок небес. Вот идиотка. А он уже тогда понял, что это самый надёжный способ добраться до Хранителя. Вот в чём его выгода. Вот в чём причина такого участия в едва знакомой девчонке.
Втёрся в доверие, обманул… вено туда же — чтобы получить предлог попасть в дом, я же не приглашала его. А он… с какой хладнокровной хитростью, с каким терпением он осуществлял свой план. И ведь не надеялся на одну меня, пока я дулась на братьев, он за моей спиной снова с ними сблизился. Вот почему Лас так быстро простил его: потому что Хен приложил для этого все усилия.
А мать? Как ловко он обвёл её вокруг пальца. А я, балбеска, только радовалась тому, что опасность в её лице устранена.
Почему же я не догадалась, что если он так ловко врёт матери и другим, то, может, обманывает и меня? Ни разу не допустила такой мысли, какая же я идиотка… заслужила. Всё заслужила. И ведь мать не раз твердила мне, что многие охотятся за клановыми секретами. Но нет, вместо того, чтобы оберегать клан, я собственными руками впустила в него змею.
Разумеется, Хен никогда меня не любил. Он просто играл свою роль, аккуратно держал меня на расстоянии… а потом, когда понял, что другого способа пробраться в дом нет, решил воспользоваться моими чувствами.
Нигос, как же больно. Внутри всё саднило, выедало, выжигало — я не знала названия этому ощущению, но решила называть его ненавистью, так было легче. Болезненная, едкая, ядовитая ненависть — от которой душат рыдания, но нет слёз.
Спокойно, Сатьяна.
Нельзя поддаваться эмоциям. Я должна отобрать у него Хранителя и вернуть домой. Может быть, убить его самого, если получится. Вот только зачем он притащил меня сюда?..
— Как ты себя чувствуешь?
Вопрос дёрнул за душу своей неуместностью. Я уставилась на Хена ненавидящим взглядом. А он, как ни в чём не бывало, протянул руку, собираясь сделать целительскую проверку. Я ударила по этой руке, крикнула:
— Не
Хен настороженно замер.
Качаясь от слабости, я начала выбираться из постели. Может, и не следовало, но бурлящая ненависть заставляла двигаться. Мне просто физически необходимо было оказаться от него подальше.
Хен не препятствовал, сидел, сгорбившись на краю кровати, и только наблюдал прищуренными глазами за каждым моим движением. Тогда когда я пошатнулась, хотел было поддержать — и я отпрыгнула, точнее, откачнулась в сторону. Ударилась спиной о стену, замерла, тяжело дыша.
— Сатьяна, вернись в постель, — потребовал Хен жёстко. Встал, как будто готовился сгрести меня в охапку и уложить насильно.
Я замотала головой, прижимаясь к стенке. Выставила перед собой руки, попыталась призвать меч.
Глухо. Внутри меня как будто что-то перегорело, и, сколько бы я ни взывала, не слышала ни единого отклика.
— Не надо, не обращайся к магии. Тебе нельзя сейчас перенапрягаться.
Меня снова затрясло от злости. Как он может так спокойно говорить? Указывать мне, делать вид, что заботится? Притворяться, будто мы по-прежнему…
— Я тебя убью, — прошептала я со слезами на глазах. — Ты забрал Хранителя… вор… предатель…
Тень легла на глаза Хену, и мрачная решимость на лице стала заметнее.
— Ты права, — сказал он.
Я задохнулась. Почему-то от этого стало только больнее. Будто кто-то воткнул в меня нож и безжалостно его проворачивал. Хен никогда не любил меня, никогда… Всё было только ради того, чтобы похитить Хранителя.
— Я не собираюсь оправдываться, — сказал Хен, буравя меня мрачным синим взглядом. — Это подлость и низость, и… Вот только всё должно было пройти куда тоньше и проще. Бабка часто повторяет, что самый страшный противник — это ты сам. Это и произошло со мной. Ты думаешь, я бы не добрался до твоего Хранителя, если бы не встретил тебя? Держи карман шире. Я бы вытащил его куда раньше и куда проще. Я вообще изначально собирался подружиться с твоим братом, и он сам пригласил бы меня на Зимние, если не раньше. Но из-за тебя… из-за тебя я решил было вообще выбросить эту мысль из головы. Все усилия тратил на то, чтобы найти потерянное оружие. Но не повезло…
Я слушала его исповедь молча.
В душе проклюнулся было росток надежды, но я безжалостно его раздавила. Нельзя верить ему. Нельзя допускать и мысли, что он что-то чувствует по отношению ко мне. Он снова пытается меня обмануть, ему нужно что-то ещё. Но что, если он украл Хранителя?
Или… надежда вспыхнула, как солнце. Может, он не успел?
— Где Хранитель? — я повела глазами по комнате. Ощущения его присутствия, как обычно в святилище, тёплого домашнего покоя, здесь, в этой тёмной тесной комнатушке, не было, как старательно я ни прислушивалась. Неужели и впрямь Хен не взял его?
— Ты не помнишь?
Я нахмурилась. Последнее, что я помнила — это как я заношу меч, и силы оставляют меня. Святилище полыхало багряным светом, так что по крайней мере на тот момент Хранитель ещё был там.
— Почему ты вообще явилась? — спросил Хен как будто невпопад — но требовательно и испытующе. — Что тебя разбудило?
— Не твоё дело!
— Скажи!
Хен сказал это с такой внутренней силой, с такой непререкаемостью, что я не выдержала:
— Он меня звал… он звал на помощь!