Академия вампиров. Охотники и жертвы
Шрифт:
Он повернулся и продемонстрировал несколько приемов, показывая, как надо двигаться и наносить удары. Постоянно повторяя за ним движения, я начала понимать, почему во время групповых занятий меня регулярно побеждают. Я быстро усваивала его технику и не могла дождаться случая реально использовать ее. Ближе к концу занятия он дал мне возможность проявить себя.
— Давай, — сказал он. — Попробуй нанести мне удар.
Мне не нужно было повторять дважды. Я ринулась вперед, попыталась ударить его, однако удар был молниеносно блокирован, а сама я оказалась лежащей на мате. По всему телу растекалась боль, но, не желая поддаваться
Последовало еще несколько столь же безуспешных попыток, после чего я вскинула руки, прося передышки.
— Хорошо что я делаю неправильно?
— Ничего.
Его ответ не убедил меня.
— Нет, я что-то делаю неправильно, а иначе ты уже лежал бы без сознания.
— Вряд ли. Все твои движения точны, но для тебя это первая реальная попытка, а я занимаюсь этим годами.
Я покачала головой и закатила глаза — ох уж эта его манера «я старше и мудрее»! Однажды он сказал мне, что ему двадцать четыре.
— Как скажешь, дедушка. Можно еще разок попробовать?
— Время истекает. Тебе разве не нужно подготовиться?
Я посмотрела на пыльные часы на стене и воспрянула духом. Вот-вот должен начаться банкет. От этой мысли только что не закружилась голова. Я почувствовала себя Золушкой, правда, без ее нарядов.
— Черт! Да, нужно.
Он пошел к выходу впереди меня, и я подумала, что не могу упустить такую возможность. Прыгну ему на спину, в точности какой меня учил. Элемент неожиданности, безусловно, должен сработать в мою пользу. Он даже не заметит моего приближения.
Однако не успела я коснуться его, как он с невероятной быстротой развернулся, одним текучим движением схватил меня, словно я не весила ничего, бросил на землю и пригвоздил к ней. Я застонала.
— Я все сделала правильно!
Он взял меня за руки, глядя в глаза, но не с тем серьезным выражением, как во время урока. Казалось, случившееся забавляет его.
— Тебя выдало что-то вроде боевого клича. В следующий раз постарайся не кричать.
— Разве что-нибудь изменилось бы, если бы я молчала?
Он задумался.
— Нет. Скорее всего, нет.
Я громко вздохнула, однако на самом деле настроение у меня было слишком хорошее чтобы позволить этой неудаче испортить его. Все-таки здорово иметь такого наставника, перед которым никто не устоит, да еще когда он выше тебя на фут и значительно тяжелее. И это уж не говоря о его силе. Он не был громоздким, его тело представляло собой сплетение жестких, лишенных жира мышц. Если когда-нибудь я смогу победить его, то мне никто не страшен.
Внезапно я осознала, что он все еще прижимает меня к полу, держа за запястья очень теплыми пальцами. Его лицо всего в нескольких дюймах нависало на моим, бедра и туловище прижаты ко мне, длинные темные волосы свисали по сторонам лица. У него сделался такой вид, словно он только сейчас по-настоящему заметил меня, — почти как тем вечером в комнате отдыха. И господи, как же хорошо от него пахло! У меня перехватило дыхание, и вовсе не потому, что я устала или легкие были сдавлены.
Я отдала бы что угодно за то, чтобы узнать, о чем он думает. С того вечера в комнате отдыха я не раз ловила его на том, что он разглядывает меня с тем же самым вдумчивым выражением. Во время тренировок он обычно так не поступал — дело, что ни говори. Но вот перед или после них он иногда немного смягчался и рассматривал меня как бы почти с восхищением.
Надеясь, что выгляжу спокойной, я лихорадочно соображала, о чем бы таком заговорить — профессиональном, имеющем отношение к стражам. Однако вместе этого спросила глупость:
— Ты хочешь… ммм… ты хочешь показать мне еще какой-то прием?
Его губы изогнулись, и на мгновение мелькнула мысль, что сейчас я увижу одну из тех самых улыбок. Сердце подскочило. Потом с видимым усилием он загнал улыбку обратно и снова стал прежним суровым наставником. Отпустил меня, наклонился назад и встал.
— Пошли. Нам пора.
Я тоже встала и вслед за ним вышла из зала. Он ни разу не оглянулся, а я, идя в свою комнату, мысленно кляла себя на чем свет стоит. Я втрескалась в своего наставника. Втрескалась в наставника, который намного старше меня. Я, должно быть, из ума выжила. Между нами семь лет разницы! Он достаточно стар, чтобы быть моим… ну ладно, проехали. И все же семь лет — это много. Когда я появилась на свет, он уже учился писать. А когда я училась писать и швырялась книгами в учителей, он, скорее всего, целовался с девочками. Скорее всего, со многими девочками, учитывая, как он выглядит.
Сейчас я меньше всего нуждалась в сложностях такого рода.
В своей комнате я нашла сносный свитер, быстро приняла душ, оделась и через весь кампус отправилась на прием. Несмотря на неприступные каменные стены, причудливые статуи и орудийные башни по углам зданий, внутри Академии все было устроено очень даже современно. У нас имелись лампы дневного света, Wi-Fi и разные технологические прибамбасы, какие только можно вообразить.
Столовая сильно напоминала кафетерии, в которых мы ели в Портленде и Чикаго, — с простыми четырехугольными столиками, темно-серыми стенами и небольшой соседней комнаткой, где раскладывали нашу сомнительно приготовленную еду. Стремясь украсить стены, их увешали черно-белыми фотографиями в рамках, но лично я не воспринимала изображения дурацких ваз и лишенных листьев деревьев как «произведения искусства».
Сегодня вечером, однако, кто-то ухитрился превратить нашу обычно скучную столовую в настоящий обеденный зал, как в ресторане. Повсюду стояли вазы с кроваво-красными розами и изящными белыми лилиями. Мерцали свечи. Скатерти были — вы только гляньте! — из алой льняной ткани. Эффект получился потрясающий. Просто не верилось, что именно здесь я обычно уплетала сэндвичи с цыпленком. Зал выглядел вполне подходящим для… ну, для королевы.
Столики расставили ровными рядами, образуя посреди зала проход. Места распределили заранее, и, естественно, я никак не могла оказаться рядом с Лиссой. Она сидела впереди с остальными мороями, я сзади, с новичками. Но она заметила меня, когда я входила, и улыбнулась. На ней было платье Натальи — голубое, шелковое, без бретелек, — которое очень гармонировало с ее бледной кожей. И откуда только у Натальи взялась такая прелесть? Мой свитер сразу же потерял несколько очков.