Академия воровского дозора

Сухов Евгений Евгеньевич

– Крепче держи этого гада, чтобы не вывернулся! – зло выкрикнули за его спиной. На запястья трескуче лег липкий скотч, подавляя сопротивление, затем две пары крепких рук оторвали его от земли и поволокли в микроавтобус, стоявший у обочины.

– Так ему и надо, – раздался позади торжествующий женский возглас.

Дверца автобуса вжикнула, открываясь. Не давая возможности поднять голову, кто-то схватил Федора за ворот и втянул в салон. Разбивая колени о металлический порог, он растянулся прямо на полу между креслами.

– Поехали! – распорядился чей-то командный голос. – Чего народ пугать. Не окажись

мы здесь случайно, еще неизвестно, чем бы все это закончилось.

Машина, пугнув коротким сигналом толпу, выехала на дорогу и вскоре скрылась из вида.

Федору и прежде приходилось бывать в отделении. Но то несерьезно, по «хулиганке». Сейчас к нему отнеслись с подобающим уважением. Вместо привычного «обезьянника», больше предназначенного для бомжей и нерадивых граждан, ему отвели отдельную камеру, куда помещали особо опасных. Вполне сносное жилье для одного человека. Имелся даже тонкий матрас с подушкой, а в воздухе витал какой-то сладковатый аромат, щекотавший ноздри. Надо полагать, что прежний сиделец предпочитал пользоваться дорогим парфюмом. Единственное неудобство – тесноватые наручники.

Ночью неожиданно в замке зашаркали ключи, дверь распахнулась, и на пороге появился высокий сержант. Хмыкнув, он грубо приказал:

– На выход! Это тебе не гостиница.

– Начальник, браслеты жмут, – поднял Баскаков руки.

– Ничего, потерпишь.

Сержант вывел Федора в коридор, по одну сторону которого располагались камеры, по другую – стенды с газетами, закрепленными на длинных деревянных планках и вещавшими о трудных буднях служителей правопорядка. Надо полагать, что развешаны газеты были в качестве воспитательной меры для клиентов. Вот только имеется ли у задержанных лишних полчаса, чтобы ознакомиться с передовицами?

В дальнем конце коридора раздался громкий крик:

– Ты еще долго будешь препираться, падла?!

Федор невольно напрягся: в стенах отделения полным ходом шла воспитательная работа. Угодить под крутящийся маховик Фемиды ему не хотелось.

– К стене! – приказал сержант, остановившись перед одной из дверей, и когда Баскаков ткнулся лбом в крашеную шершавую поверхность, приоткрыв дверь, громко спросил:

– Вводить, товарищ майор?

– Вводи, – раздался задорный молодой голос. – Очень бы хотелось взглянуть на этого бравого красавца.

– Пошел!

Федор Баскаков, отлипнув от стены, прошел в комнату, залитую ярким светом. За небольшим столом с черным блестящим покрытием сидел молодой худощавый майор с узким лицом и аккуратными темными усиками под большим носом.

– К серьезному человеку подобающее отношение, – широко улыбаясь, доброжелательно произнес он, будто повстречал долгожданного друга. – Пристегни его к стене, а то кто знает, что у него там на уме. Не в обиде? – Баскаков промолчал. – Вот и славно!

– Не рыпаться! – вжал Федора в стул сержант.

– У вас тут не порыпаешься, – сердито буркнул тот.

Сняв с рук Баскакова наручники, сержант скомандовал:

– Правую давай! – и, когда Федор протянул руку, пристегнул ее к наручникам, вмонтированным в стену. – Теперь он никуда не денется, товарищ майор!

– Ты меня успокоил, а то мало ли… Вот, оказывается, ты какой… Весьма приятное знакомство. Позволь представиться, майор Гончаров,

следственный отдел… Мы тебя, голубчик, по всей России ищем, а ты со стволом по дороге решил пошалить, – источал радушие майор. – Что ж так неаккуратно-то? Людей вот перепугал. А стволы где взял?

– Какие такие стволы? У меня только один был.

– Один, говоришь, а как же другие пистолеты, что в багажнике твоей машины нашли? Не святым же духом их в салон надуло, – хмыкнул майор. Баскаков угрюмо молчал. – Отпираться, что ли, надумал? В «несознанку» идти? Только на них твои пальчики остались, уж больно неаккуратно ты с оружием обращаешься.

– Стволы не мои.

– У кого взял? – Баскаков молчал. – Вот геройский парень! – рассмеялся майор. – Восхищаюсь тобой. На каждом из этих стволов по два трупа висят, а он в «несознанку» пошел. – Открыв альбом с фотографиями, майор пододвинул его Федору. – Вот этого человека, члена правления банка «Феникс», ты «замочил» прямо в машине из того ствола, что у тебя отобрали. – Федор чуть повернул голову, чтобы посмотреть на фотографию: через распахнутую дверцу на водительском сиденье он увидел мужчину, немного сползшего вниз, с наклоненной набок головой. Светлый костюм был безжалостно испачкан, на левой стороне груди проступило широкое пятно крови. – А этот был застрелен из пистолета, что мы нашли у тебя в салоне… Третий, – перевернул майор очередную страницу альбома, – тоже из него… Знаешь, вполне мирный адвокат, занимался гражданскими делами, кстати, был консультантом банка «Феникс» в том числе. Тут какая-то закономерность наблюдается… Все трое были убиты в течение одной недели. И, думаю, ты нам расскажешь в деталях, как все произошло.

Федор посмотрел на фотографию. На сером асфальте, раскинув ноги, словно готовясь к решительному прыжку, лежал молодой мужчина лет тридцати пяти. С левой стороны головы слипшиеся от крови волосы, но ее было немного, всего-то небольшая лужица. Пузатый темно-коричневый портфель валялся у самой ноги, словно он хотел поддеть его концом ботинка. Лицо простоватое, интеллигента в нем не разглядеть, вполне заурядная личность. Такой человек может быть и адвокатом, и обыкновенным инженером.

– Чего ты размышляешь? Колись давай! – едва ли не по-дружески посоветовал майор.

– На меня «мокруху» вешаете, «паровозом» хотите меня сделать?!

– Сам посуди, кроме тебя, больше некому! Стволы твои, пальчики на них тоже твои. Если скажешь, что стволы нашел, так я тебе не поверю. Тебе за тройное убийство пожизненное светит!

– Я не убивал!

– Тогда ответь мне, где ты был тридцатого июня?

– Какого еще тридцатого июня? – растерялся Федор.

– У нас есть свидетель, который утверждает, что видел человека, стрелявшего в банкира. И по описанию он в точности ты!

– Я там не был. В конце июня я мотался на машине в Питер!

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Я нигде не останавливался.

– Видишь, как поворачивается, алиби у тебя тоже нет, – обрадованно объявил майор.

– Это не я убил!

– Суд решит, ему виднее. Но против тебя все улики. Никишин, – посмотрел майор на сержанта, стоявшего в дверях. – Ты ведь на юридическом учишься?

– Так точно, на юридическом, – браво отозвался сержант, довольно улыбнувшись.

– На каком курсе?