Академия. Невеста мага
Шрифт:
Вскоре появился кучер, заглянул внутрь и, не заметив усача, хмуро кивнул на саквояж:
— Где второй?
Я сделала самое невинное личико, потупив глазки.
— Передумал ехать, наверное.
Тот пожевал губами, отрыгнул пары хмельного и, молча выкинув лишние вещи, запрыгнул на козлы.
— Но, хорошие.
… Дальше мчались без приключений. Петляли лесами и стылыми полянами, заезжали в крупные города и маленькие села. Пассажиры садились и сходили, кто-то меня рассматривал, кто-то делал вид, что не замечает, но никто более
А когда остались только я да извозчик, горящие фонари (изредка попадавшиеся на оживленных трактах) пропали из виду, а лесные дебри по лево и право превратились в непролазный валежник, скованный вековыми льдами, я поняла, что до границы не так уж и далеко.
10.2
Йонни подбросил в догорающий костер ветку. Злобно выругался.
Со стороны ледяного океана набежали облака, скрыли луну, и мир заволокла непроглядная темень. Стремительно холодало. Однако, не это беспокоило разъяренного человека-волка, а то, что Джифаред уже давно ушел в людской город, раскинувшийся по ту сторону скал, и не вернулся.
Будь проклят темный маг, что втянул их в авантюру. Он заверял, делать ничего не придется. Всего-то выследить принцессу Орисвилла и перегрызть девчонке глотку. Не удалось. И тогда маг снова вышел на связь. Рвал и метал, требуя закончить дело. Пообещал даже «взломать» защитный контур и «пропустить» в магическую академию.
Только, мол, выполни часть уговора и к первому мешку золота получишь второй.
Йонни яростно поскрёб голую грудь, покрытую ритуальными татуировками. Оглядел поредевший отряд. Совсем недавно одно упоминание имени Джифареда вызывало в людских сердцах первобытный страх; сейчас же они — не более, чем наёмная шайка, коих на севере больше чем лесной нечисти в чащах.
А еще это задание!
Он предупреждал — это плохо кончится. Уговаривал вернуть магу кольцо. Его не послушали и в итоге увязли…
В сумеречной дымке раздался хруст. Острый слух зверя тот час выбросил из мыслей; покрытое густой шерстью тело напряглось. К костру выступил снежный волк. Один. Хотя в столицу уходило шестеро.
— Докладывай. — Повелел Йонни.
Разум опалил мысленный поток ответившего соплеменника:
— «Твой брат убит. Темный маг разоблачён и брошен в темницу».
— Когда? Кем?
— «В прошлое новолуние. Эльфийскими стражниками».
— Что с принцессой?
— «Не пострадала».
Человек-волк вскочил и пнул первого, до кого дотянулся босой ступней, а именно подростка мирно грызшего кость у костра. Парнишка взвыл, схватился за ушибленное место и отполз в темноту.
— «Сделка расторгнута, — проследив за несчастным, рискнул продолжить доносчик. — Прикажешь возвращаться?»
— Со временем, — рявкнул Йонни. — А пока собери лучших воинов и отошли обратно. Пусть принесут голову человечки.
— «Время упущено. В городе ее нет. Но, судя по редким обрывочным запахам, она все еще в пределах княжества».
— Не
— «Это непросто. Девушку по-прежнему прикрывает эльфийская завеса невидимости…».
— Плевать! Я не успокоюсь, пока смерть брата не будет отомщена!
— «Что прикажешь, господин?»
— Переверните небо и землю, загляните в каждый дом, но разыщите мерзавку!
Осознав, что с новым вожаком лучше не спорить (а то можно и схлопотать), зверь попятился, склоняя морду:
— «Да, господин. Мы бросим на поиски всех взрослых и щенков. А когда найдем, ты прольешь ее кровь».
10.3
— Конечная, леди!
Дверца распахнулась, и до самого горизонта раскинулось снежное поле, залитое алыми закатными лучами.
Я огляделась и неохотно выползла на мороз, подтягивая сумку, но и шага ступить не успела — провалилась в сугроб. Попыталась выбраться, но вместо этого снова увязла по колено. Плюнув сопротивляться, села на снег и потерла глаза рукавицами.
Слева чернела зубчатая стена пограничной крепости, усыпанная горящими через один факелами. Оттуда доносились приглушенные мужские голоса и звон оружия. Справа — уже упомянутое поле, за которое опускался солнечный диск.
А где люди, куда податься?
— Деревня в той стороне, — махнул кучер на белеющий вдалеке сосновый лес.
Присмотрелась и обмерла: до него же больше часа идти! Да и деревни там, что-то не видно.
Извозчика мои страхи не волновали. Стегнув лошадей плеткой, он сорвался в обратный путь. К слову, только сейчас разобралась, как все это время мы ехали по нерасчищенным трактам. Оказалось, дело в заклинании левитации. Колеса (и лошадиные копыта) мчали не по самой земле, а словно бы легонько над ней парили, прочно касаясь дороги лишь во время остановок и высадки пассажиров.
Проводив грустными глазами улетающий транспорт, подышала на руки и поплелась в указанном мужчиной направлении. Сначала пёрла по полю, едва ворочая ногами, уходившими в снег по щиколотку, волоча за собой вещи и шипя сквозь зубы из-за того что поклажа слишком тяжела. Потом добрела до опушки и отсюда увидела домики на дальней поляне.
Около сорока дворов. Может, где еще за деревьями притаились, я не заметила.
Смахнула пот, глотнула морозного воздуха и двинулась через лес. Вот только с каждым новым шагом по бурелому, силы начали оставлять.
Я едва ли справлялась с нахлынувшими от переутомления и не понимая: «что вообще тут делаю?» эмоциями. Пыталась обуздать сжимавшие горло спазмы; в пустую. Сердце в груди ныло от боли. Холод, царивший в душе, не уступал стуже, окутавшей землю и небо.
Словом, в деревню я вползла на дрожащих от усталости ногах. Пошла по более-менее расчищенной дороге, вдоль которой тянулись утопавшие в сугробах бревенчатые избы, и где-то на середине споткнулась и рухнула в снег.
Всё, больше не могу.